Вирикониум
Шрифт:
— Будь у меня выбор, я предпочел бы оказаться наверху, — пробормотал Гробец-карлик, внезапно появляясь в багровом зареве смоляных костров. Он казался почти задумчивым. — Слушай, Кромис, с твоим стервятником что-то неладно.
Птица с важным видом расхаживала по крыше кибитки, где обосновалась прошлой ночью. Время от времени она раздувала шею, словно чувствовала позывы к рвоте, била широкими иридиевыми крыльями и орала, как безумная. Потом взлетала — или скорее подпрыгивала в воздух и тут же приземлялась. И вдруг заверещала:
— Быстрее! Быстрее! Быстрее!
Затем ягнятник
— тегиус-Кромис, вам нужно немедленно отправляться в…
Но Кромис не слушал. Он смотрел, как войска Кэнны Мойдарт карабкаются по склону северного хребта и стекают в долину. Развевались знамена на длинных древках, и тридцать тысяч северян следовали за ними. А впереди темной волной двигались Гетейт Чемозит.
Время в голове тегиуса-Кромиса дрогнуло и лопнуло, точно буксирный трос. На мгновение он оказался в двух отдельных и отличных точках его кривой…
На темной поляне у зловонного озерца он сражался с огромной тварью, похожей на восьмифутовый сгусток тьмы. Ее толстые конечности казались неуклюжими, голова напоминала тупое яйцо, безликое, но с тремя горящими точками, расположенными треугольником. Колоссальная, едва сдерживаемая мощь, ни одного случайного движения… Тварь шипела — а может быть, это шипел гигантский энергоклинок, которым она размахивала. По грязи тянулась запутанная цепочка странных, бесформенных следов. От твари веяло чуждой, нечеловеческой холодностью, спокойным, разумным расчетом…
Одновременно, в неопровержимом настоящем Великой Бурой пустоши, он с какой-то бесстрастной рассудительностью наблюдал, как такие же твари, точно цепь загонщиков, двигаются через долину впереди орды Кэнны Мойдарт. Каждая напоминала сгусток тьмы высотой семь или восемь футов, каждая была вооружена огромным энергоклинком. Их движения казались нечеловечески текучими, плавными и соразмерными, а три отвратительных глаза — если это были глаза — ярко желтели на гладкой поверхности яйцевидных голов…
— Опасайтесь Гетейт Чемозит! — вопил иридиевый ягнятник.
Шатаясь от слабости, тегиус-Кромис вспоминал озарение, которое посетило его после схватки на Квасцовой Топи.
— Мне следовало послушаться, — пробормотал он и шепотом добавил: — У нас нет шансов.
— Возможно, у нас больше шансов, чем у бедняги Уотербека, — отозвался Биркин Гриф, опуская руку на плечо Кромиса. — Если уцелеем — отправимся в Лендалфут. Надо взглянуть на хозяина нашей железной пташки. Они же не живые, эти твари. Это дерьмо Мойдарт откопала в мертвом городе. Может быть, он знает…
— Ничего подобного свет тысячу лет не видел, — буркнул Гробец-карлик. — А в самом деле, где она такое откопала?
Черных мясников Кэнны Мойдарт этот вопрос не волновал. Им поставили задачу — и они неумолимо шли вперед. Это был их первый бой в Войне Двух Королев. В войне, которую позже будут считать всего лишь началом иного — несравненно более страшного — Противостояния.
Это был не бой, а бойня. Растерявшиеся после налета лодок, потерявшие связь со своими командирами, воины Вирикониума метались
Перед лицом обычного противника, они, возможно, сумели бы удержать позиции. Скорее всего в иных обстоятельствах жгучая ненависть к северянам искупила бы отсутствие тактического преимущества и придала сил. Но появление Гетейт Чемозит сломило их дух.
Люди стенали и падали мертвыми. Их набирали в спешке, обучили кое-как. Энергоклинки кромсали их оружие, словно оно было сделано из сыра. Броня не защищала. А самое главное — становилось ясно, что ни клинки, ни броня не помогут.
Две волны сошлись, ряды бойцов окутала прозрачная алая дымка, и умирающие вдохнули смерть. Живые сражались как в тумане, спрашивая себя, зачем им понадобилось покидать свои лавки и фермы. Многие умерли мгновенно — кто от болевого шока, кто от потери крови. Кровь из вскрытых артерий выплескивалась струями и фонтанами немыслимой высоты. В воздухе висела отвратительная вонь вывороченных внутренностей.
Когда в бой вступило войско Мойдарт, «волкам» оставалось лишь любоваться всеобщей паникой. Северяне завывали, хохотали и барабанили мечами по щитам. Окружив то, что осталось от армии Уотербека, они раскололи ее на маленькие, бесполезные кусочки. Они обрушили шатер и терзали алый шелк. Уцелевшие оказались в железных клещах, их молотили и молотили на наковальне продолжающие наступать Чемозит. Но они все еще сопротивлялись…
Кто-то сумел пробраться на стоянку разбитых воздушных лодок и опустить ствол энергопушки. Несколько секунд струя снарядов-молний, почти невидимых при свете дня, с шипением била в несокрушимый ряд механических воинов. Кажется, на миг их охватило замешательство. Твари вспыхивали, как факелы, и взрывались, калеча соседей. Но тут маленький отряд отделился от основной группы, их энергоклинки синхронно взлетели и без особого труда добрались до орудия. Пушка захлебнулась, зашипела, как свеча под дождем, а вместе с ней нашли свой конец и стрелки.
И тут лорд тегиус-Кромис из Вирикониума, который следил за происходящим со своего наблюдательного пункта на крыше кибитки карлика — лорд тегиус-Кромис из Вирикониума, вообразивший, что его истинное призвание — не клинок, а поэзия, — решил, что момент настал.
— Они не позаботились прикрыть свою задницу. Вся их сила — в Чемозит.
Он уже не мог думать ни о чем, кроме смерти. Металлическая птица замерла у него на руке.
— С юга они полностью раскрылись, — он повернулся к Биркину Грифу. — Мы можем перебить массу этих мерзавцев, если только твои люди пожелают.
Гриф обнажил меч, улыбнулся и спрыгнул на землю. Через миг он уже сидел на своей чалой кобыле перед своим войском мошенников и разбойников. Желтая попона пламенела в сером свете утра, превращая и лошадь, и всадника в легкую цель.
— Все мы умрем, — он осклабился, и его товарищи усмехнулись в ответ, словно старые лисы. — Ну, что скажете?
Клинки ножей чиркнули по кожаным штанам.
— Чего мы ждем? — крикнул один.
— Чего вы ждете, идиоты? — завопил Гриф и расхохотался. — Никто вам «пожалуйста» не скажет!