Virtuality
Шрифт:
Тупая жирная корова.
Зеркало.
Я с силой сжимаю следующий прыщ. Снова надавливаю. Он лопается, так же с хрустом. Хлоп! С таким приятным хрустом. С хрустом, вместе с которым уходит гниль с поверхности моего жирного лица.
Говорят, у большинства подростков есть прыщи. Когда наступает пубертатный период, гормоны плещут, и всё в том же духе, у людей появляются прыщи. И я в свои тринадцать лет — как раз тот самый прыщавый подросток.
Вернёмся
— Привет.
Мимо нас пробегает какой-то парень и орёт мне:
— Привет, Порш! Погнали? Тррррррнннннн!!! — и, дебильно гогоча, убегает дальше по своим делам.
Я думаю, что все уже достали дразнить меня своими глупыми прозвищами, но стараюсь скрыть это от Жени. Он не должен этого знать. Он ведь наверняка не знает, если подошёл ко мне. А это прозвище, оно какое-то обидное. Мне больно каждый раз слышать, когда меня называют Порш. И это их идиотское «Тррррррнннннн», как будто двигатель заводится.
Суки.
Кстати, почему именно Порш?
Никак не могу вспомнить.
Вернёмся снова к зеркалу.
Я смотрю на свою грудь. Точнее, на груди. Сиськи. Буфера, если их можно так назвать. Одна из них меньше другой, такие полудетские набухшие соски, и… Её почти нет. Груди, в смысле. Фу, как отвратно выглядит. Я хочу хорошую грудь. Господи, дай же мне хорошую грудь!
Вернёмся к Жене.
Он спрашивает:
— А кто это — Порш?
— Не знаю.
— Придурки. Не обращай внимания на идиотов.
Неужели хоть кто-то меня понимает?
Ах, этот Женя… Какой он классный…
Снова зеркало. Смотрю ниже. Нет, это ужасно. Я какая-то… Толстая. Нет, даже не толстая. Я именно жирная. Сало свисает у меня с боков, у меня висит живот. Большой, большой живот. Я — уродина?
Хлоп! Я выдавливаю очередной прыщ. Этот был зелёный, который с гноем. Цвет опорожнения на зеркале — такой же зеленоватый, как прыщ, которым это опорожнение было до тех пор, пока я его не выдавила. Гной стекает вниз по зеркалу. В этих гнойных прыщах больше жидкости, чем в обычных.
Снова Женя.
Он говорит:
— Забудь о них. Скажи мне, почему ты за мной наблюдаешь?
Я даже не знаю, как ему признаться. Я снова теряю дар речи. Пытаюсь взять себя в руки. Тяжело. Сложно. Но всё-таки можно.
Я говорю:
— Потому что… Потому что… Ты мне нравишься, — мне хочется сказать, что я люблю его. Нет, мне хочется кричать об этом. Рассказать об этом всему миру. Но я не могу. Пока рано. Нельзя открывать все карты.
— Как тебя зовут?
— Меня? Меня — Вика.
— А я Женя.
— Мне… мне… очень п-п-приятно, — запинаясь, призналась я. А ведь правда, так приятно!
Зеркало.
Хлоп!
Женя.
Он говорит:
— Что делаешь завтра?
— Учусь, а потом домой.
Как всегда, учёба — дом — учёба. Развлечение моего дня.
Это так тяжело, быть самой умной. Самой страшной — тоже.
Ещё тяжелее, когда тебя называют Порш.
И постоянно добавляют: «Тррррррнннннн».
Женя предлагает:
— Забей. Пошли гулять. После уроков. Ты же сможешь, да?
— К-конечно. Смогу. Да.
— Ты во сколько заканчиваешь?
— В четыре.
— Вот и отлично, я тоже. Давай на этом же месте. Окей?
— Д-давай, — по-прежнему запинаясь, отвечаю я.
— Тогда до завтра.
— Пока, — и он, помахав мне рукой на прощание, резко развернулся и ушёл.
Нет, этого не может быть. Женя. Женя. Женя со мной заговорил! Сам подошёл! Домой я не шла. Я летела. В голове летали бабочки, и майская погода только лишь добавляла романтики. Как мне было хорошо…
Зеркало.
Я поднимаю руку, и сало, то, что у меня под плечом, свисает вниз. Слегка трясу рукой в том же положении, и сало отдаёт резонансом вместе с рукой.
Раз покачивание. Два покачивание. Три покачивание.
Снова и снова.
Как мешок с говном.
Женя.
Я встретилась с ним на следующий день. Мы гуляли с ним целых два часа! Я сказала маме, что ушла в библиотеку, а сама пошла с Женей.
Кстати, я не вспомнила мою маму. Абсолютно никаких связанных с ней воспоминаний. Кроме библиотеки. А о существовании отца я вообще не задумываюсь. У меня что, нет отца?
В тот день мой любимый предложил мне встречаться. Он сказал:
— Вика, будь моей девушкой!
Я не верю своему счастью. Меня никто не любит. Я никому не нужна. Все презирают меня. Дразнят. Издеваются. Ненавидят. Все, кроме него. Я так его люблю!
Прошло всего лишь несколько секунд, прежде чем я сказала, точнее, даже выдохнула, слово «да». Но секунды эти показались мне вечностью. Как будто пролетела целая жизнь, но так незаметно, что я её не успела вспомнить, ощутить, проникнуться ею. Это так волшебно…
И снова я у зеркала.
Хлоп, хлоп, хлоп! Я выдавливаю ещё несколько прыщей. Они бывают не только разных цветов. Они ещё бывают разного размера, некоторые на моём лице диаметром с иголку, а некоторые с кончик вилки розетки. Некоторые просто набухшие, а некоторые с таким красным обрамлением, а сверху белая или зелёная головка. Есть и подкожные прыщи, их давить сложнее.