Virtuality
Шрифт:
Удар головой об асфальт — это резкий звон в ушах.
Удар головой об асфальт — это острая боль, не дающая чувствовать ничего больше, кроме неё.
В глазах всё плывёт. Я поднимаю голову, смотрю справа от себя. Вижу, как на обочине лежит моя коляска. Точнее то, что было моей коляской, потому что сейчас я вижу только запчасти, куски от моей коляски. Это был мой транспорт. Благодаря которому я чуть не пришла первой.
Я трогаю рукой своё лицо. На моей руке остаётся кровь. Много крови.
Смотрю назад, насколько мне позволяет шея, которая, похоже, тоже повреждена от удара. Сзади уже кто-то бежит. Метров двести, а может даже сто. Но ведь финиш так близко…
Пять метров. От силы десять.
Надо ползти. Другого выхода нет.
Я пытаюсь пошевелить конечностями.
Рука. Сначала левая, потом правая.
Продолжаю смотреть назад, туда, где кто-то бежит. Этот кто-то уже метрах в пятидесяти. Кажется, я успею доползти. Во всяком случае, я очень этого хочу.
Выбрасываю вперёд правую руку и начинаю подтягивать тело.
До финиша остётся метра три.
Сцена.
Директриса говорит, что она пока ещё не встречала в жизни таких людей, как я. Таких сильных морально и физически, несмотря на свои болезни.
Несмотря на то, что я урод.
Несмотря на то, что я инвалид.
Радуйтесь, что вы не такие. Радуйтесь, что вы ходите. Радуйтесь, что вы бегаете.
Валяйте, самоутверждайтесь за счёт меня.
Радуйтесь.
Смейтесь.
Давайте.
Забег.
Я выкидываю вперёд левую руку и снова подтягиваю своё тело. С моей головы, с моего лица, на асфальт капает кровь.
Раз капля. Два капля. Три капля. Снова и снова.
Остался метр. Какой-то бегун уже метрах в десяти от меня. И в одиннадцати — от финиша. Для него — это каких-то семь, ну, от силы восемь, шагов. Для меня мой метр — это невероятные усилия.
Этот метр — цена, которую придётся заплатить. Заплатить за то, что я хочу доказать людям, что я ещё чего-то стою.
Цена, которую я уже заплатила своей кровью. Своими содранными коленями и локтями. Своим разбитым лицом. Своей сломанной инвалидной коляской, моим единственным средством передвижения.
Успею?
Постараюсь.
Я обязана прийти первой.
Ну, приползти.
В метре от меня, на финишной прямой, уже скопилась толпа людей. Я не знаю, что они там про меня думают, мне как-то всё равно. Но, кажется, они даже за меня болеют.
Или мне это просто кажется?
Выбрасываю вперёд обе руки и, приложив максимальные усилия, снова подтягиваю своё обоссанное тело вперёд. Кровь по-прежнему капает на асфальт. И вот, до финишной прямой осталось уже сантиметров тридцать, достаточно просто дотянуться до неё рукой, и я, считай, уже выиграла.
Во всяком случае, мне так кажется.
Я взмолилась про
Я спросила его: неужели тебе этого недостаточно? Может уже хватит надо мной издеваться, а? А? А-А-А?!
Боль.
Издаю кошмарный рык. Представляю себе, какое у меня сейчас страшное лицо.
Снова остервенело подтягиваю своё тело. И снова вижу, как капли крови орошают асфальт. Капли моей крови. Маленькие частички меня. И вдруг…
Вдруг…
Шок.
Не может быть.
Я чувствую, как у меня пошевелилась нога. Вторая тоже. Ноги, которые с рождения у меня не двигались, вдруг начали жить. Я их почувствовала.
Не может быть.
Детство.
Все эти уроды в новом классе начали меня постоянно дразнить. Из-за того, что я была практически обездвижена, я стала толстеть. Обрастать жиром. У меня были какие-то гормональные нарушения, и у меня стали появляться прыщи, когда я начала взрослеть. Постепенно насмешки одноклассников переросли в насмешки всей школы.
Так я стала уродиной.
Так я стала той, которую все ненавидят.
Так я стала той, которую все презирают.
Сцена.
Директриса говорит:
— Вика по праву может считаться самым быстрым и стремительным инвалидом в нашей школе.
Вот тварь.
Я смотрю на директрису, сидя прямо перед сценой, в самом первом ряду на своей поломанной коляске, которую, видимо, кто-то уже успел собрать. Мир, оказывается, не без добрых людей.
Или мне это просто кажется?
Слушая это, я чувствую, как по моей щеке течёт слеза. Да, я всё же чего-то стою.
И тут я слышу сзади чей-то голос:
— Да она не BMW! Она быстрее всех! Она, — человек сделал небольшую паузу, видимо, думая, как меня назвать, и сказал: — Порш!!! — и я не просто слышу, я чувствую всем телом дикий хохот нескольких парней и девочек.
И вдруг ещё кто-то заорал:
— Тррррррнннннн!!!
На этот раз ржёт вся толпа. И директриса тоже. Мразь.
Порш.
Вот почему меня так называли.
Забег.
И вот, я лежу на асфальте, вся обоссанная и грязная, и вижу, как на него продолжает стекать моя кровь. Я смотрю слева от себя и вижу, как бегун, который пытался меня догнать, добрался до финишной полосы. Я вижу, как он её пересекает.
Он дошёл.
Он смог.
Но поверьте, я не расстроилась.
И не потому, что я, наконец, почувствовала отсутствовавшие все эти годы ноги.
И даже не потому, что я поняла, что, наконец, смогу ходить, как и все люди.