Виртуальный герой, или Закон всемирного давления
Шрифт:
Если честно, слова Мишина не приносили Николаю Владимировичу успокоения.
В некотором смысле они нравились ему даже меньше, чем бредовые теории профессора Мельничука.
Глава седьмая
Варить кофе жена отказалась.
– Вари сам, рохля! – раздражение ее не знало границ. – Я в отделе кадров десять лет, и четыре года из них заведую отделом! А ты жалкий кандидат наук! Вечный кандидат! Сколько можно? Ну, почему тебе не поддержать профессора Мельничука? Ты же прочел его книгу. Ее все прочли. Ее даже я прочла. Интересная книга! Прогрессивная! «Явления,
– Хозин и Довгайло еще не весь совет.
– Ну конечно! – саркастически усмехнулась жена. – Ты желаешь шагать в ногу с господином Ньютоном. Боишься всего нового! Да чего тебе сдался этот Ньютон? Он и умер давно, и яблоню его, наверно, спилили. Он был англичанин, а Мельничук – наш человек! И потом… Всемирное тяготение или сила всемирного давления… Какая, в сущности, разница?… А Мельничук, между прочим, не только член Ученого совета. Он еще и доктор, и профессор, и входит в состав дирекции. А Ньютон, – добавила она обидно, – был пэр.
Насчет пэра Николай Владимирович не помнил, но при всей своей нерешительности страстно не желал, чтобы в пэры выбился Мельничук. «Открытие новой истины само по себе является величайшим счастьем. Признание почти ничего не может добавить к этому».
Ишь, загнул!
Все отлично знают, что входит в это «почти ничего».
Там и будущее членкорство, и отдельный коттедж, и новая машина, и большой приусадебный участок, и частые поездки за бугор, а главное – новый отдел и место первого зама. А как только станет он первым замом, сразу всплывет, кто поддерживал его в идейной борьбе, а кто высказывал непростительные принципиальные возражения. Если держаться за какого-то там пэра, в новое здание НИИ не попадешь.
Старое здание, выстроенное по проекту архитектора, очень уж увлекавшегося конструктивизмом, было чрезвычайно неудобным. Ни одного одинакового окна, ни вытяжных шкафов, вода не везде, масса кривых нелепых коридоров, бесчисленные лестницы. Яблоко, скажем, упав со стеллажа, никогда не оказалось бы у ног сидящего за столом Николая Владимировича. Наблюдай Ньютон за падением яблок в этом НИИ, со знаменитым законом пришлось бы повременить.
Николай Владимирович шел по знакомой улочке.
Он любил свой маленький городок, припавший к высокой сопке.
Пух тополей кружил в воздухе, першило в горле, но ради своего городка Николай Владимирович каждое лето терпел эту пытку. Пестрели деревянные, еще не снесенные домики. Бабка в пестром платке натягивала между двумя березами бельевую веревку. Веселый бородатый мужик на крыше огромного нового склада набивал молотком цинковые листы.
Опять что-то не то, затосковал Николай Владимирович.
И твердо решил: забегу к Мишину. Мишин – экспериментатор. Он со вниманием относится к его тревожным наблюдениям. «Вчера шел мимо девятиэтажки, а сегодня деревянные дома… Вчера механик чинил мопед, а сегодня у коновязи стоит лошадь?… Вчера рыжий пацан показал язык с лоджии, а сегодня там балкон и курит старуха, похожая на цыганку?…»
«Ну и что? – похохатывал Мишин. – Все живут, и ты живи. Когда заработает мой аппарат, ты сразу поймешь, в чем дело. И выкинь ты из головы этого Мельничука. Зри в корень!»
Глава седьмая
Жена сварила кофе.
– Давай никогда не
Николай Владимирович неуверенно заметил:
– Не все новое и дерзкое является истиной.
– Ну, дирекции такие вещи виднее, – надулась жена. – Я не первый год секретарша профессора Мельничука. Я знаю, что он думает о своих сотрудниках. Он о своих сотрудниках заботится. А тебя ценит. Только, говорит, очень уж ты находишься под влиянием этого Мишина. А этот Мишин опять что-то задумал. То ли Бога найти, то ли подслушать мысли самой Вселенной. В ближайшее время профессор Мельничук уберет Мишина по сокращению штатов. Если ты поспособствуешь ему в этом, то получишь лабораторию.
– Бред, бред! Что за бред? – Николай Владимирович нервничал. – Где моя вельветовая куртка? Через час Ученый совет. Я был и остаюсь на стороне Ньютона!
– Вот и сиди в старой квартире!
– Если уж говорить, то…
– У Ньютона был просторный дом! – всхлипнула жена. – Я сама видела на картинках. И у него был сад. А в саду росли яблони.
– У нас тоже будет.
– Тогда не ходи к Мишину!
– А он звонил?
– Да каркает, как ворона, в трубку с утра. Как вы там, дескать? Да так же, как и вчера, говорю. А он каркает: так не бывает! Ну, скажи. Ну, зачем он так каркает? Я ведь права! Чашка все равно разбивается!
Допив кофе, Николай Владимирович вышел на улицу.
Он любил свой городок, затерянный в черной сибирской тайге.
Торговые ряды, детские ясли, слева Дом ученых с как бы заштрихованными, как бы не прорисованными верхними этажами. Темные старые сосны. Значительная тишина. До Ученого совета вполне можно заглянуть к Мишину. Даже обязательно надо заглянуть. Приказ о сокращении штатов уже подписан, аппарат Мишина могут выбросить из института в любой момент.
А может, это и хорошо? – трусливо подумал он, вспомнив слова жены.
Пересекая площадь, кивнул знакомой даме, покупавшей яблоки в торговом ряду.
Совсем недавно, вспомнил, стоял здесь огромный склад… А до этого коновязь… А сейчас бегут автомобили, размазанные, размытые, как в старом кино… И безостановочно плывут серые, как бы не прорисованные облака… В таком вечно меняющемся мире есть смысл бороться за незыблемость законов природы.
Эта мысль его взволновала.
Долой профессора Мельничука!
Лекции профессора Мельничука неграмотны по форме и неверны по содержанию!