Виртуальный герой, или Закон всемирного давления
Шрифт:
Николай Владимирович свернул к черному входу и по узким полуподвальным коридорам старого здания добрался до мощных двойных дверей, лишенных таблички, зато снабженных смотровым глазком.
– Мишин у себя? – спросил он рабочих, почему-то столпившихся у двери.
– У себя он, – послышались недовольные голоса. – Он даже ночует там. И никого не пускает. Приема, говорит, нет.
– А вы чего тут собрались?
– Нас послали. Приказ, говорят. Вынести аппарат Мишина. Он, говорят, лжеученый. Его аппарат
– Мельничук приказал?
– Он! Он! – зашумели рабочие.
Николай Владимирович сплюнул и определенным образом постучал костяшками пальцев по косяку.
– Не открою! Сейчас не открою! – сварливо прокаркал из-за дверей Мишин. – Приходите после обеда, тогда сам все вынесу.
– Да это я, – подсказал Николай Владимирович, и рабочие сразу придвинулись к двери. Но он погрозил им длинным пальцем и быстро юркнул в приоткрывшуюся на мгновение ним дверь.
Мишин потирал руки.
Мишин был страшно доволен.
Дьявольская металлическая конструкция, перевитая пестрыми проводами, поднималась под самый потолок. Наверху ее венчало нечто вроде направленной антенны, уставившейся в распахнутое окно. Экраны, выключатели, посеребренные приборные панели. «Видишь, как удачно получилось, – весело каркнул Мишин. – Колонки упер у сына. Он до вечера не хватится. А если и хватится, то потерпит. В конце концов, музыкальный центр он купил на мои деньги.»
– За дверью рабочие, – пожалел друга Николай Владимирович. – Может, сами вынесем твой аппарат? Я помогу. Так он меньше пострадает. Поставишь в сарае на даче, а? Капица тоже несколько лет работал на даче. Мельничуку донесут, он решит, что это я уговорил тебя кончить дело миром. И даст мне большую лабораторию. А я заберу тебя к себе.
– Заберешь, заберешь…
– Не понимаю, чему ты радуешься?
– А тому, что не зависим мы с тобою от Мельничука! – каркнул Мишин. – Вакуум не может не заполняться флюктуациями. А значит, флюктуируют сами геометрические структуры.
– Ну-ну.
В дверь постучали.
«Надеюсь, не Мельничук», – трусовато подумал Николай Владимирович.
Наверное, о том же подумал и Мишин. «Обесточат, сволочи!» – весело полез он к какому-то решетчатому пульту, рванул на себя рукоять. «Все услышим, все поймем», – бубнил он, а на панелях одна за другой вспыхивали разноцветные лампы, оживали экраны осциллографов. Из двух больших колонок, разнесенных под мрачным потолком лаборатории, набирая мощь, понеслись, обгоняя друг друга, странные, трудно идентифицируемые звуки.
Голоса…
Невнятные, далекие…
Такие далекие, будто пробивались они из какого-то совсем другого мира сквозь непостижимые пространства, сквозь чудовищные времена… Сперва невнятные, скорее звуки, чем слова… Но потом и слова прояснились…
« …неплохо,
… неплохо, совсем неплохо… – сказал Редактор. – Седьмая глава начинает получаться. Герой оживает. Страсти бы ему, решительности!
– В первом варианте он был готов к поступку, – заметил Автор.
– Да ну. В первом варианте он был скорее драчлив. Мы еле его…уняли. Но вот теперь не мешало бы ему проявить характер.
– Во втором варианте он готов был…
– Под давлением жены! И не в том плане! Кстати, зачем ему такое громоздкое имя? Николай Владимирович. Не выговоришь. Читатели не любят громоздких имен. Возьмем что-нибудь покороче. Скажем, Илья… Или Петр… Да, это звучит… Это гармоничнее… Правда?… Петр Ильич! А?… – Редактор довольно потер руки. – И совсем не нужно цепляться за второстепенных героев. Вот зачем, скажем, этот Мишин? Что за бредовая идея: подслушивать небо?… Не нас же с вами они подслушивают?
– Может, и нас…
– Вздор! Не нужно! Давайте поработаем над седьмой главой. Пусть Петр Ильич по собственной воле выбросит из института аппарат этого дурацкого Мишина. Подслушивать небо! Этак мы далеко зайдем!
Глава седьмая (Вариант не последний)
Жена сварила кофе.
– Почему не чай? – удивился Петр Ильич. – Через час Ученый совет. Кофе возбуждает, а мне нельзя ошибаться. Вдруг, правда, в рассуждениях профессора Мельничука что-то такое есть? Ньютон никуда не денется. А вот мне нельзя ошибаться.
– Ох, Петя, Петя! – заволновалась жена, красивая, дородная женщина. – Я сейчас заварю. Хочешь зеленый? Значит, зеленый заварю. А ты на Ученом совете требуй лабораторию. Выступи против этого Мишина, все равно его сокращают. Поддержи профессора Мельничука. Он дерзает! Он за все новое. И память у него крепкая память.
– Я постараюсь, милая, – пообещал Петр Ильич. Все-таки он нервничал. – Ты, конечно, права. Мельничук или Ньютон… какая разница, если чашка все равно разбивается? Главное сейчас – получить лабораторию. А там мы не только Ньютона, там мы и Мельничука пересидим!
– Петя…
– Ну что еще?
– У нас есть еще немного времени…
– Нет, нет, я лучше погуляю, – оборвал Петр Ильич нежные притязания жены. – Может, и правда забегу к Мишину. Совсем он обалдел с этим своим аппаратом. Подслушивать Небо! Этак мы далеко зайдем!