Вирус бессмертия (сборник)
Шрифт:
Гранцер внезапно поежился, сжал кулаки и произнес тихо:
— Все это довольно глупо.
— Человек этот умер от разрыва сердца через два месяца.
— Ну, конечно. Я знал, что вы это скажете. Но ведь есть такие вещи, как совпадение.
— Безусловно. Но наши заинтригованные друзья не удовлетворились. Они попытались еще раз.
— Еще раз?
— Да, еще раз. Не буду открывать фамилию жертвы, скажу только, что на этот раз им помогали уже четыре помощника. Эта небольшая группа составила ядро общества, которое я сегодня представляю.
Гранцер тряхнул головой:
— И вы хотите сказать: сейчас их тысяча?
— Да, больше тысячи,
Карл Такер ухмыльнулся:
— Если же вы, мистер Гранцер, думаете, что я шучу… — Он снова засунул руку в портфель и на этот раз извлек книгу в синем переплете в толщину телефонного справочника. — Вот вам факты. К сегодняшнему дню нашим отборочным комитетом было названо двести двадцать девять жертв. Из них сто четыре уже мертвы. Совпадение, мистер Гранцер? Что же касается остальных ста двадцати пяти… возможно, это указывает на то, что наш метод имеет изъяны. И мы это сами же признаем и постоянно разрабатываем новые приемы. И заверяю вас, мистер Гранцер, оставшихся мы доконаем. — Он провел пальцем по страницам книги в синем переплете. — В этой книге, мистер Гранцер, зарегистрированы наши члены. Вы можете на свой выбор позвонить одному, десяти или ста человекам. Позвоните им, и вы убедитесь, что я говорю правду.
Он небрежно бросил на стол перед Гранцером фолиант, который с глухим звуком шлепнулся на промокательную бумагу. Гранцер взял книгу в руки.
— Ну? — спросил Такер. — Хотите им позвонить?
— Нет. — Гранцер облизнул губы. — Я верю вам, мистер Такер. Это невероятно, но я вижу, как это срабатывает. Только знать, что тысяча человек желают твоей смерти, вполне достаточно, чтобы выбить из тебя дух. — Глаза его сузились. — Однако у меня есть вопрос. Вы упомянули о «небольшом» взносе…
— Он составляет пятьдесят долларов, мистер Гранцер.
— Пятьдесят, да? Пятьдесят на тысячу — довольно солидная сумма, не так ли?
— Уверяю вас, организация существует не ради прибыли. Не для того, о чем вы подумали. Взносы едва покрывают расходы, связанные с работой комитета, на исследования и тому подобное. Понимаете?
— Да, могу себе представить, — промычал Гранцер.
— Ну как, вас это заинтересовало?
Гранцер повернулся на вращающемся кресле к окну. Боже, думал он, неужели это действовало? Но как? Если б желания могли превращаться в дела, то он бы убил за свою жизнь уже десятки людей. Правда, здесь все было по-иному. Свои желания он всегда держал в секрете, так что никто не мог о них знать. А этот способ был другим, более практичным и более страшным. Да, он понимал, как все происходило. Мог видеть этих тысячу человек, горящих единых желанием смерти, и жертву, которая сначала фыркала в неверии, а потом медленно, но верно поддавалась сжимающему, удушающему страху, что, возможно, и срабатывало, ведь такое большое количество смертоносных желаний может на самом деле испускать мистический, болезнетворный луч,
— Но жертва должна все знать? О существовании общества, которое успешно функционирует и желает ее смерти? Это самое важное, не правда ли?
— Это очень важно. — Такер убрал в портфель книгу. — Вы затронули существеннейший вопрос, мистер Гранцер. Жертва должна быть уведомлена, что как раз я и сделал. — Он взглянул на часы. — Желание вашей смерти началось сегодня в полдень. Общество приступило к работе. Мне жаль вас.
В дверях он повернулся и поднял шляпу и портфель в прощальном приветствии:
— До свидания, мистер Гранцер.
Артур Порджесс
1.98
Перевод с англ. Н. Евдокимовой
Уилл Говард почувствовал, что кто-то легонько дергает его за штанину. Он посмотрел себе под ноги и увидел, что в манжету его брюк отчаянно вцепилась крохотная полевая мышка. Разинув рот, Уилл уставился на дорожного зверька, пораженный столь странным поведением обычно пугливого грызуна. Но вдруг на тропинке появилась ловкая, быстрая ласка, до того решительно настроенная, что даже не побоялась человека.
Уилл поспешно подхватил перепуганную мышку на руки. Ласка остановилась, отвратительно заурчала, на ее треугольной морде, похожей на свирепую карнавальную маску, красным светом вспыхнули глаза. Вереща от ярости, она метнулась в чащу.
— Ах ты, бедняга! — обратился Уилл к комочку меха, лежавшему у него на ладони, и горько усмехнулся. — Неравные же у тебя были шансы — точь-в-точь как у меня против Харли Томпсона!
Он наклонился и осторожно посадил мышку в кусты. И тут у него от изумления отвисла челюсть. На месте полевой мыши он увидел толстощекого человечка, смахивающего на Будду, но ростом не более двух дюймов.
Удивительно звучным, хотя и слабым голосом человечек произнес:
— Прими, о добрый смертный, горячую благодарность от бога Иипа. Как я могу вознаградить тебя за то, что ты спас меня от кровожадного чудовища?
Уилл судорожно глотнул, но быстро пришел в себя.
— Так ты… ты Бог? — пролепетал он.
— Воистину я Бог, — благодушно подтвердило диковинное существо. — В наказание за то, что я жульничал в шахматах, мне каждые сто лет приходится ненадолго становиться мышью… Но ты, без сомнения, читал подобные истории, и они тебе давно наскучили. Достаточно сказать, что ты вмешался как раз вовремя. Теперь ближайшие сто лет мне ничего не грозит, если, конечно, я снова не поддамся искушению и не подменю пешку слоном.
Уилл снова вспомнил о Харли Томпсоне. Кажется, ему наконец представился случай обскакать соперника.
— Ты упомянул о… о награде, — робко начал Уилл.
— Безусловно, — заверил его Бог. — Но, увы, награда будет невелика. Видишь ли, я очень мелкое божество.
— Вот как… А можно у тебя попросить маленький-маленький капитал?
— Конечно. Но он будет чрезвычайно маленьким. Я не могу превысить сумму в один доллар и девяносто восемь центов.
— Только и всего?
— Боюсь, что да. Нам, мелким божествам, вечно урезывают сметы.