Вирус бессмертия
Шрифт:
Следом за ним показалась Машенька с пером и чернильным прибором в руках.
Богдан разложил листы прямо на паркете, опустился на корточки и зажмурился. В комнате воцарилась абсолютная тишина. В следующую секунду Богдан начал быстро чертить на бумаге идеально ровные линии, быстро обмакивая перо в чернильницу. Сегмент за сегментом на листе проявлялся ажурный круг. Минута, вторая, третья. Перо поскрипывало, разбрызгивая мелкие кляксы. Варя нервничала, и чтобы занять себя хоть чем-то, чуть отодвинула гардину и глянула на окно их
– Что это за две машины у нашего подъезда? За нашей квартирой следят!
– У какого подъезда? – напрягся китаец. – А, я забыл, у тебя ведь квартира через бульвар!
Он шагнул к ней и отвел от окна.
– Лучше не мелькать, – пояснил он.
Богдан замкнул круг и запрокинул голову, подняв лицо к потолку. Его затрясло крупной дрожью.
– Что с ним? – испугалась Варя.
– Свет Шамаша рвется через него! – объяснила Шамхат, бросаясь к мужу.
Через секунду Богдана изогнуло дугой, и он рухнул ей на руки.
– Несколько минут он не сможет двигаться. – Шамхат бережно уложила его на паркет.
– Вот же некстати! – глядя в окно, произнес Сердюченко. – Сюда бежит наряд с револьверами!
– Действительно, некстати, – буркнул профессор. – Надо уходить через черный ход.
Богдан побледнел и продолжал трястись, находясь в глубоком забытьи. Зато из кабинета донесся радостный голос Машеньки:
– Павел очнулся!
– Хоть это нам на руку! – профессор подхватил саквояж. – Машенька и Варя, вам придется помочь Павлу, пока силы еще полностью не вернулись к нему. А Шамхат с Сердюченко и Ли потащат Богдана. Уходим!
Грузный Сердюченко, сунув револьвер за пояс, закинул Богдана на плечо и крякнул.
– От же смех! – покачал он головой. – От же ваш былинный богатырь! А весит-то всего что пять канистр бензину. Мелковат богатырь-то!
Сообщники вслед за Варшавским покинули квартиру и быстро спустились по лестнице. Когда они выскакивали в арку проходного двора, в подъезде гремели по ступенькам сапоги поднимающихся в квартиру энкавэдэшников из наряда Бирюкова.
Они выскочили во двор и бросились в арку, но не успел профессор добежать до ее середины, как попал под огонь бирюковского «браунинга».
– Назад! – крикнул Сердюченко, роняя Богдана в снег.
Он выхватил револьвер и выстрелил в ответ, заставив вбежавшего в арку Бирюкова метнуться обратно. Свержин, услышав выстрел, юркнул за угол.
Павел, еще не вполне придя в себя и чувствуя жуткое опустошение внутри головы, словно оттуда удалили значительный кусок мозга, пополз по снегу, ища укрытие от пуль. Машенька схватила его за шиворот и потянула по сугробам, Ли бросился ей на помощь. Сердюченко второй раз выстрелил в спину бегущего энкавэдэшника и снова промахнулся.
Бирюков метнулся за угол, но оскользнулся на припорошенной снегом наледи и грохнулся на спину, крепко ударившись о землю затылком. Его «браунинг»
– Стреляй в него! – выкрикнул Ли. – Не дай поднять пистолет!
Шофер бросился вперед, и в тот же момент выскочил из-за угла Свержин. Они стремительно приближались каждый к своей цели – Свержин к пистолету, а Сердюченко к той точке, с которой мог бы попасть в движущуюся мишень.
– Стреляй! – не выдержав напряжения, крикнул профессор.
Грохнули выстрелы, но на ходу Сердюченко стрелял еще хуже, чем стоя. В запале он высадил все патроны, но так и не попал в Свержина. А тому оставалось пробежать по арке не больше десятка шагов до лежащего «браунинга».
– Почему не стреляешь?! – обреченно выкрикнул Ли, готовый врукопашную броситься на Свержина.
– Так патроны ж кончились! – шофер неловко развел руками.
– У меня есть патрон! – громко выкрикнул Павел, выхватив из кармана латунный цилиндрик.
Шамхат выхватила его и, подобно ветру, бросилась к Сердюченко. Выбив у него револьвер, она спешно вытащила из барабана стреляную гильзу, сунула на ее место патрон и, когда Свержин уже поднял со снега оружие, выстрелила на несколько мгновений раньше его.
Все замерли, прекрасно понимая, что от этого выстрела зависит все. Только Свержин продолжал незаконченное движение – он поднял пистолет на уровень глаз, а потом еще выше и выше, пока его пальцы не разжались, выпустив «браунинг». У энкавэдэшника подкосились ноги, и он рухнул на колени. Только тогда все увидели у него во лбу, точно меж глаз, аккуратную дырочку, из которой потекла широкая струйка крови.
Шамхат поймала падающий «браунинг» и прицелилась в дергающегося Бирюкова.
– Не надо! – остановил ее Ли. – Этот готов и так. Быстро к машинам! Женщины с Сердюченко в «Студебекер», остальные в полуторку!
– А кто ж поведет грузовик? – спросил Тарас, снова закидывая Богдана на плечо.
– Я! – ответил Павка. – Должна же быть и от ОСОАВИАХИМа какая-то польза.
Но не успели они пересечь бульвар, как перепуганный происходящим шофер Свержина завел мотор «Студебекера» и начал трогаться.
– Стоять! – выкрикнула Шамхат, двумя руками поднимая пистолет на уровень глаз.
Игнатьев распахнул дверцу, выскочил из машины и, петляя как заяц, бросился наутек. Водитель полуторки спрыгнул с подножки и поднял руки. Пашка подбежал к нему, оттолкнул обеими руками и прыгнул за руль грузовика. Через секунду Сердюченко занял место Игнатьева, а Шамхат помогла сесть его жене, Варе, Машеньке и профессору – тот не пожелал лезть в грузовик. Последней села сама.