Вирус «Reamde»
Шрифт:
Сегодняшний поход оказался легкой прогулкой, даже отдыхом: возможностью, вырвавшись из Интернета, занять голову чем-то еще. По большей части Ричард думал над своей реакцией на известие о том, что Зула жива. Последние несколько дней он примерялся к мысли о ее гибели и к тому, что это значило. Само собой, Ричард не в первый раз терял близких. Он достиг того возраста, когда пару раз в год ездишь на похороны ровесников, и даже имел на такие случаи особый костюм и туфли. Однако все смерти такие же разные, как и люди, которые умирают. Каждая означала, что определенный набор идей, представлений и реакций исчезает из мира, по-видимому, навсегда; каждая
Ричард понимал, что выбирать придется скоро, и все усерднее задумывался над тем, о чем размышлял в последнее время, особенно когда рассматривал землю из иллюминатора частного самолета. У него не было внятных религиозных убеждений. Станет ли его дух существовать и дальше, сгинет ли вместе с телом – Ричарда в любом случае терзала мысль о том, что в его-то годы (а особенно в нынешних обстоятельствах) следует быть более духовным, поскольку момент смерти теперь определенно ближе момента рождения. Он же, наоборот, все сильнее прикипал к материальному. И даже не представлял, как можно быть полноценным, осознающим себя человеком, если не втягиваешь ноздрями аромат кедра; не видишь красного цвета; не наслаждаешься первым глотком пива; не чувствуешь, как прилегают к бедрам старые джинсы; не заглядываешься в иллюминатор на леса, поля и горы. Если всего этого нет, как можно быть хоть самую малость живым, чувствующим и осознающим?
В любой другой день подобные рассуждения быстро прерывались новым входящим сообщением, однако теперь, когда Ричард шел по долине Блю-Форк во главе колонны моджахедов, которые не горели желанием завязывать с ним разговор, он имел массу свободного времени для раздумий. Те, впрочем, ни к чему не вели. И все же он пытался наслаждаться ароматом кедра и синевой неба, пока было чем обонять и смотреть.
До подъема на шоссе добрались благополучно. Двигаясь на север через негусто застроенную промзону, доехали до южной окраины деловой части Сиэтла. Затем Оливия свернула на Ай-5 – основную трассу в направлении север – юг, – промчала через весь город, а полчаса спустя, миновав очередной жилой пояс и оказавшись в городке поменьше, включила поворотник и съехала на второстепенное шоссе, тянувшееся на восток по длинным прямым насыпям над бесконечной чередой пойменных болот. Прямо впереди над равниной вздымалась горная цепь. Как только они стали подниматься выше, а воздух вокруг стал более сухим, дорога начала забирать к югу и вилять, словно пасуя перед гигантской преградой. Вскоре она просочилась в усеянную городками широкую долину. Затем долина сузилась, воздух сделался прохладнее, городки – меньше, деревья – выше, и, наконец, стало понятно, что трасса бежит через перевал.
Соколов и Оливия вздохнули спокойнее, хотя особых причин для этого не было. В наши дни на извилистой горной дороге безопасности и уединения не больше, чем посреди мегаполиса. Однако атавистические зоны мозга подсказывали им, что так или иначе, но они все-таки сбежали, благополучно смылись.
– Что-то мне твои приятели не очень, – сказала Оливия. Это были первые слова с тех пор, как Соколов сел во внедорожник у дома Игоря.
– Как ты меня нашла?
– Раз уж мы задаем животрепещущие вопросы, вот тебе мой: когда я появилась,
– Ничего такого я, естественно, не говорил.
– Ты – да. А другие? Например: «Что это за китайская баба на черном внедорожнике?»
– Нет. Я им показал вот так. – Соколов изобразил, как он приложил палец к губам и глянул в потолок.
– Это обнадеживает. Слегка.
– Еще раз: как ты меня нашла?
– Сегодня утром я была в аэропорту Ванкувера, собиралась в Принс-Джордж искать Абдуллу Джонса. И тут узнаю, что дом твоего приятеля поставили под наблюдение.
– Потому что этот придурок ходил в квартиру к Питеру и попал на камеры.
– Именно. Потом мне сообщают, что к твоим приятелям вдруг заявился некто по фамилии Соколов.
– А…
– Да. А меня это как бы касается.
Соколов посмотрел на Оливию, но та старательно не сводила глаз с дороги.
– В каком смысле?
– Видишь ли, видеофайлы были закриптованы. Вскрыть их не могли. Но благодаря кое-каким моим действиям этим утром ключ к ним нашелся.
– Где?
– В бумажнике Питера.
– Питер ведь мертв?
– Да, Питер мертв. Его, оказывается, еще в Сямыне застрелил Иванов. Потом Иванова застрелил Джонс и сбежал с Зулой.
– Тогда где бумажник Питера?
– У Чонгора в Маниле.
– Чонгор в Маниле?!
– По крайней мере несколько часов назад был там. С Юйсей и Марлоном.
– Кто такой Марлон?
– Хакер, написавший вирус.
Некоторое время ехали молча – Соколов переваривал информацию. Когда же он зашевелился и явно был готов слушать дальше, Оливия продолжила:
– В общем, я свела кого надо с кем надо, Додж дал видеофайл…
– Додж?
– Ричард Фортраст.
– Дядя Зулы.
– Вот бы не подумала, что ты знаток «Т’Эрры».
– О Зуле пишут в газетах и журналах. Я читал утром в книжной лавке. Неудивительно, что такой человек, как ее дядя, сумел добыть видео. Он дал файл, Чонгор – ключ…
– А потом куча копов и шпионов посмотрели запись, где Игорь крадет это. – Оливия кивнула в сторону заднего сиденья – там лежал футляр с винтовкой. – Кстати, зачем ты ее прихватил?
– Подстрелю лося, зажарим шашлык.
– Я с радостью поем с тобой лосятины. Но сейчас лучше бы подумать над нашим следующим шагом.
– Нашим? Мы вместе? Мы партнеры? – Соколов заговорил резче и с сомнением.
– Тут надо определиться. – У Оливии зазвонил телефон. Она взяла трубку, пару минут внимательно слушала, потом сказала: – Хорошо. Выйду на связь, когда буду к северу от границы. – Затем дала отбой и протянула аппарат Соколову: – Уничтожь, пожалуйста.
– С удовольствием.
Соколов стал разбираться, как вытащить аккумулятор (вдруг тот сел еще не полностью), устроил телефон на приборной панели, достал «макаров», проверил предохранитель, взял за ствол и замахнулся.
– Погоди! – остановила его Оливия. – Надо отправить последнее сообщение.
Соколов положил пистолет на пол между ног и вставил аккумулятор на место.
Оливия вела машину по особо извилистому участку и могла лишь давать указания: включить телефон, войти в меню.
– Среди последних вызовов есть имя Шеймус – это было рано утром.
– Нашел, – через некоторое время сообщил Соколов.
– Теперь, будь добр, отправь ему эсэмэс: «Спалилась. Ложусь на дно». Примерно так.
Соколов изумленно выгнул бровь.