Вирус «В»-13. Тайна белого пятна
Шрифт:
Ее, например, спрашивали, пьет ли она у себя на родине водку, какие носит туфли, кто ее родные, и задавали много других вопросов…
Владелец фабрики женского трикотажа явился к ней в номер с чековой книжкой и умолял Таню назвать сумму, за которую она согласилась бы сфотографироваться для рекламы его изделий. Он упрашивал так настойчиво, что Тане пришлось обратиться за помощью к Байдарову.
Тот внушительно предложил трикотажному дельцу свои услуги, и назойливый фабрикант покинул номер.
Таня стала прятаться от репортеров.
— Товарищи! Ну это невозможно, — чуть не плача жаловалась она Байдарову и Березкину, закрывшись у них в номере. — Я больше не могу! Есть у вас пирамидон?
Друзья отодвинули в сторону пленки, снимки, блокнот и усадили расстроенную Таню в кресло.
Березкин стал искать порошки от головной боли.
— Нет, — сокрушенно сказал Сережа. — Нет пирамидона. Но я сейчас принесу. Посидите, Таня.
— Вы куда?
— Внизу, в подъезде есть аптечный киоск.
— Сережа, не надо, не ходите. — Таня устало улыбнулась и потерла пальцами виски.
Это движение заставило Березкина немедленно выскочить в коридор. Не дожидаясь лифта, он мигом пролетел по лестнице все четыре этажа и, ворвавшись в аптечный киоск, перепугал кокетливую продавщицу.
Оставив у нее сдачу, он вернулся в номер и поспешил к графину с водой. Но стаканом уже завладел Байдаров.
Принимая у Березкина пирамидон, Таня ласково пожала ему пальцы. Он смущенно вспыхнул и покосился на Байдарова.
— Спасибо, мои хорошие, — сказала Таня. — Я не представляю, как бы я себя чувствовала здесь без вас. И когда только мы отсюда уедем?
— Теперь уже скоро, — ответил Байдаров. — Каких-нибудь два-три дня осталось.
— Ох, скорее бы. До того здесь все надоело. А особенно репортеры. Вы бы только знали, сколько раз меня сегодня фотографировали, сколько раз заставляли улыбаться.
— Сочувствую, Танечка, — согласился Байдаров. — Слава, в моем представлении, всегда напоминала горчицу: в небольших дозах приятно, но когда ее много — щиплет во рту. Нужно сказать, что популярность у вас здесь необычайная. Она затмила даже внимание к министру, — Байдаров взял со стула пачку газет, — его фотография помещена после вашей и размером в два раза меньше.
— Вы все шутите, Яша, — улыбнулась Таня. — Но уберите, пожалуйста, газеты. Я на них смотреть не могу. Не знаю, куда бы скрыться от иностранных журналистов.
На столике за ее спиной резко зазвонил телефон. Таня вздрогнула. Байдаров снял трубку.
— Меня здесь нет, — шепнула девушка.
Байдаров согласно кивнул, но в трубку сказал «Да, здесь» и подал ее Тане.
— Яша! — укоризненно протянула она.
— Это из нашего консульства. С вами консул желает поговорить.
Друзья
Вначале Таня долго слушала и только повторяла утвердительно: «Да… да… да»: Потом она вдруг спросила: «А репортеры там есть?» Как видно, консула озадачил ее вопрос, и Тане пришлось повторить его… «Хорошо, я сама поеду туда», — заявила она, выслушав ответ. Консул, очевидно, не соглашался. Таня настаивала. «Я же не одна буду, — вдруг прибавила она. — Ну, конечно, они тоже поедут, — она улыбнулась Байдарову. — Они согласны, — продолжала Таня. — Да, да, согласны».
Она повесила трубку и с виноватым видом повернулась к друзьям.
— Ну? — пробасил Байдаров. — Признавайтесь, в какую поездку втравили вы нас с Сережей.
— Товарищи, — сказала Таня умоляюще, — поедемте со мной в Зиттин, консул сказал, что это недалеко, около трехсот километров.
— Что там случилось? Зачем ехать?
— Видите ли, в консульство поступил запрос из Зиттинской рабочей больницы. Там у них появился больной с редкой формой авитаминоза. Они надеются на наш препарат, просят нашего совета. Консул предложил привезти больного сюда, но больной в тяжелом состоянии. Я согласилась приехать в Зиттин. Консул сказал, что там всего две газеты и репортеров в десять раз меньше. Но меня одну он не отпускает.
Байдаров вздохнул и потянулся за папиросами.
— Яша, консул дает нам свою машину. У него есть старый кадиллак, — машина спокойная, и мы хорошо доедем.
…В то время, когда Байдаров и Березкин усаживались в кадиллак, а консул говорил Тане: «…вы там поосторожнее, Зиттин город портовый…», в Зиттине фрейлейн Морге сказала доктору Крейде:.
— Майкова приедет к нам через несколько часов. Принимать ее будете вы, в больнице. Ей пока незачем знать о нашей клинике.
— Понимаю.
— У вас все готово?
— Конечно.
— Больной есть?
— Да, фрейлейн Морге. Вчера только поступил.
— Так вот, доктор Крейде. Вы знаете, как отцу нужен препарат профессора Русакова. Мы должны достать рецепт его у этой Майковой во что бы то ни стало…
Плохие предчувствия
До Зиттина доехали за пять часов.
Таня вела машину сама, завоевав это право после жестокого спора с Байдаровым. который говорил, что не может позволить ей, женщине, вести машину.
— Все эти триста километров, Танечка…
— Двести восемьдесят, Яша.
— Все двести восемьдесят километров меня будет мучить совесть, что вы работаете, а я сижу сложа руки…
— Да какая же это работа, — возражала Таня, — сидеть в кабине и держать рулевое колесо. Вести машину по такой дороге одно удовольствие. Может быть, вы боитесь, что я плохо управляю машиной?…
Наконец, Байдаров уступил. Демонстративно насупившись, он предоставил Березкину место рядом с Таней, а сам расположился на заднем сидении вместительного кадиллака.