Вирус войны
Шрифт:
— Десять дней.
— А сбили вас?
— Сегодня пятый день.
— Значит, если подкрепление все-таки отправили, мы об этом узнаем еще дней через пять. Ну, плюс один-два, — мужчина как-то странно усмехнулся. — А ведь как раз девятое мая будет… Да, символично, однако.
— Что вы хотите сделать? — проявил интерес киориец, не забывая пить чай.
— В том-то и дело, что ни черта мы сделать не можем, — первый раз за разговор он проявил агрессию. — Эти… блокируют наши радио-частоты. Гражданские оставили, там ничего интересного, а вот военные… И ведь как-то вычислили, сволочи. В общем мы ни ракеты запустить не можем, ни еще что поинтереснее. Всем бортам дана команда лишний раз не
Креон посмотрел на чертежи, вспоминая примерное устройство старых кораблей Этры. Новые выглядели иначе, и явно обладали куда большей мощностью, но, если могли глушить примитивный радио-сигнал…
Карандаш лег в ладонь и заскользил по бумаге. Вряд ли частоту глушат полностью. Проще закрыть определенную местность. Отрезать основные узлы связи и базы, расположение которых этроссы явно выяснили заранее. Радиационное излучение стало хорошим маркером. Да и остальное оружие оставляет следы. Даже если сами люди их не замечают. Если создать экран…
Основные принципы и законы физики никто не отменял. Другое дело, что земляне не могут увидеть висящий над ними корабль-излучатель. Скорее даже дрон. Пусть и достаточно крупный, но запрограммированный. А вот он в состоянии рассчитать орбиту. Мощность излучения. Высоту расположения объекта.
— Если я скажу… что могу помочь, поверите?
Его снова окинули очень задумчивым взглядом.
— Дело ведь не во мне, парень. Я-то что? Списанный ресурс. А вот те, кто сейчас там, — Иван Александрович взглядом указал на потолок. — Они могут не поверить.
— Я могу рассказать вам. И показать, — Креон указал на чертежи. — А вы отнесете в штаб. Там посмотрят…
Минуту старик молчал. Затем махнул рукой.
— Ладно. Была — не была. Делай. Что тебе нужно?
— Еда, — спокойно озвучил принц и невозмутимо продолжил: — Бумага. Координаты баз. Ручки. Карандаши. Возможно, справочники. Место для работы.
Собеседник только недоверчиво покачал головой.
— Все-таки нервы у тебя… Ладно. Я все привезу. Если уйду, дождешься? Или тебя запереть?
Киориец чуть склонил голову к плечу, рассматривая мужчину.
— Если я захочу уйти, дверь не удержит. Я найду способ выйти из квартиры. Но идти мне некуда. Мне нужно убежище. Если вы мне его предоставите, я буду стараться помогать. И надеяться на вашу… честность. Я понимаю, что… сдай вы меня своим властям, те отдадут меня этроссам или раххам. Я не хочу так. Но понимаю, что для вас представляю малую полезность…
Иван Александрович кивнул.
— Не буду я тебя сдавать. Пока. Если ваши прилетят, лучше не ссориться хотя бы с одними инопланетянами, а если нет… Может, действительно, поможешь. Жить будешь тут. Квартира пустая. Наследники не скоро объявятся. С соседками поговорю. Скажу… Скажу, что внук приехал Тамары из заграницы. Они поохают и поверят. Продукты принесу.
Он протянул руку, которую Креон обхватил за предплечье по киорийскому обычаю. Мужчина удивлённо взглянул на их руки, расцепил хватку и взял ладонью за ладонь.
— Вот так у нас принято.
— Я запомню. И спасибо.
…Когда из плотной темноты вдруг проступил смутный образ женщины, Ольга лишь вяло удивилась, пытаясь разглядеть, кого же к ней принесло. На мгновение показалось, что это Саша, но наваждение сразу же схлынуло, когда незнакомка резко качнула головой. Подруге подобные жесты были совершенно несвойственны.
Та приблизилась, разглядывая ее, словно пытаясь узнать. Что странно, ведь они никогда не встречались. Ольга бы запомнила этот взгляд. Да и глаза… Глаза! Она уже видела такие. Только у кого? И когда? И что вообще с ней происходит?
Женщина что-то произнесла, но ее слова сливались в сплошной поток бессмысленной речи. Странный сон. Темный какой-то и непонятный. Не надо было опять работать допоздна. И сны нормальные бы снились. Кому-то даже Брэд Питт является, а ей вот никогда… Даже жаль. Хотя, честно говоря, голливудский блондин ее совсем не вдохновлял. То ли дело брюнеты…
И снова странное впечатление. Будто она кого-то видела. И забыла. А ведь и женщина с темными волосами. Красивая. И фигура тоже ничего. Почему к другим являются мужики, а к ней — женщина? Или это образ из подавленных подростковых мечтаний? Да, когда-то она тоже хотела быть и постройнее, и потоньше. Воздушнее. Чтобы явился красавец, подхватил на руки и увез в счастливое, светлое будущее… В конце концов, всем хочется помечтать.
Ее мечты кончились, когда первая любовь — Паша Овечкин из соседнего класса, с которым они часто ходили вместе домой — по дороге было — при виде хулиганов вдруг разнылся и начал скулить, что котенок без мамки. Сама Ольга, будучи на голову выше и своего избранника и незадачливых грабителей, тогда не растерялась: быстро всем рюкзаком по мордасам надавала, а еще пригрозила участковому пожаловаться и заявление написать. А потом проводила Овечкина до дома и поняла, что любовь как-то прошла. Совсем.
А вот женщина никуда не делась. Стоит рядышком. Смотрит. А вокруг уже снег идет. И переулок тот самый. И темно. Зима же. Только холода нет. А небо низко-низко. Кажется, что на крыши сейчас ляжет. Седьмой класс был. Начальную школу Ольга в деревне закончил. А потом бабушка уговорила маму прописать ее в свою квартиру, и в среднюю она уже пошла в Москве. Сложно было. Но она справилась. Всегда справлялась. Как иначе? Рассчитывать не на кого было. Не на Овечкина же…
— Я умерла, да?
Память вернулась как-то сразу и вдруг. Одним моментом. И стало грустно. Обидно немного. Что она там прожила? Тридцать лет? Нет ничего. Особенно, если считать, что мозги появляются не раньше двадцати. Да и потом… Диплом. Работа. Карьера, черт бы ее не видал.
Полупрозрачная женщина вдруг взяла ее за руку. Заглянула в лицо. Положила ладонь на грудь. Глубоко и показательно вздохнула, прикрыв глаза. Ольга нахмурилась, пытаясь понять. Она почти ничего не чувствовала. Но если сосредоточиться…
Пальцы незнакомки на груди начали отбивать ритм. Тук. Тук. Тук. Сначала едва ощутимый, он становился все ярче и четче. Громче. Ворвавшись вдруг в узкий переулок резким писком. Заставившим вскинуть голову. Заглянуть в глаза женщины. И увидеть улыбку. Она толкнула ее в грудь, и этот толчок Ольга вдруг ощутила всем телом. Таким тяжелым, неповоротливым телом…