Вирус зла
Шрифт:
Но ни один из планов так и не был осуществлен. Даже когда пришло время осваивать соседа, человечество избрало иные пути решения Венерианской проблемы, с учетом технологического прорыва середины 25 века. Технологии программируемой материи, молекулярного конструирования и молекулярного синтезирования позволили заселить плотную и горячую атмосферу миниатюрными нанитами, которые преобразовывали углекислый газ в кислород, а также вырабатывали водород и воду. В течении сорока лет атмосфера Венеры превратилась в полное подобие Земной со среднегодовой температурой двадцать семь градусов Цельсия, по ее континентам
Проблема заключалась в отсутствие на планете магнитного поля, из-за чего, собственно, она и лишилась всей воды. Вначале предлагалось, так сказать, раскрутить планету, придать ей вращательное движение с целью возникновения магнитного динамо и технологический потенциал, в принципе позволял это сделать. Существовал также вариант, по которому вдоль экватора Венеры прокладывали мощный магнитопровод, но этот план отвергли из-за эстетических соображений и ресурсоемкости.
В итоге поступили совершенно по-другому. В кратчайшие сроки лучшие умы человечества создали специальный генератор, который был закинут в недра планеты (по тому же методу, по которому на Марсе были установлены генераторы тяготения). Магнитное поле, создаваемое им не только полностью защищало планету от излучения Солнца, но и совершенно не вредило как людям, так и растительно-животному миру.
Единственное, с чем Человечество не захотело бороться при освоении Венеры, так это с ее сутками. Венера вращалась в обратную сторону по сравнению с Землей и другими планетами Солнечной системы. Наклон ее оси вращения к плоскости орбиты составлял 178°. Из-за такого необычного сочетания направлений и периодов вращения и обращения вокруг Солнца смена дня и ночи на Венере происходила за сто семнадцать земных суток, поэтому день и ночь продолжались здесь пятьдесят восемь с половиной суток.
Сейчас на Венере был день, как раз его середина. В здании НПО "Душа" народу было не так уж и много, это Виктор определил безошибочно, просканировав все горизонты башни своим сверхчувствительным радаром. Самое главное, что на своем рабочем месте оказался тот, кто был нужен, Гагарину. Спросив разрешение у инкома центра, Виктор дождался аудиенции и вошел в рабочий кабинет.
– Приветствую Вас, - расплылся в белозубой улыбке приятный пожилой мужчина в элегантном костюме, синтезированным для него уником, - чем могу быть полезен?
– Как я понял, Вы являетесь начальником лаборатории сборки персинков?
– Совершенно верно. А что Вам собственно нужно?
– Я хотел бы заказать себе одного такого, это ведь возможно?
– Мм.. разумеется... но я не совсем понимаю, почему Вы обратились именно ко мне. Мы выпускаем пси-партенров сотнями, если у Вас есть разрешение на их... так сказать, ношения, то гораздо проще было бы его заказать у нашей службы доставки.
Уник Гагарина преобразился в военную форму, высвечивая персональный ИЗ Виктора.
– А, прошу прощения, офицер, не знал.
– Все в порядке, - приветливо улыбнулся Виктор.
– Причина же, по которой я не обращаюсь в службу доставки, а говорю лично с Вами, следующая. У меня был уже персинк, но во время
– Представляю, что это была за передряга. Пси-защитника трудно деструкторизировать.
– Однако на свете бывает и такое. Так вот, я бы хотел себе персинка с точными параметрами прошлого.
– Эээ... мм... понимаете, офицер, какая штука... каждый пси-партнер, каждый советник, мы их еще так называем, обладает индивидуальными параметрами, и синтезировать их не возможно. Они также различны между собой, как отпечатки пальцев, радужная оболочка или экзопланета. Воссоздать заново советника невозможно в принципе, поскольку для этого необходима исходная психофизическая матрица, а ее у нас нет.
– Зато она есть у меня.
Как Виктор и ожидал, его фраза подействовала на собеседника подобно ушату холодной воды.
– То есть как есть? Вы же сказали, что персинк был уничтожен.
– Он и в самом деле погиб, но ПФМ личности у меня сохранилась.
– Но это...
– Более чем возможно, уверяю вас. Я паранорм, и мне под силу воспринять искусственную ПФМ практически на сто процентов.
Это было чистой воды не правдой. Даже очень сильные ненормалы если и могли считывать характеристики личности, то на какие-то доли процента.
– Ну, я даже не знаю, - зароптал ученый, - если честно таких прецедентов наша контора еще не знала.
– Всегда есть что-то, что случается в первый раз, не так ли?
– Да, конечно.
– Так значит, я могу рассчитывать на вашу помощь?
Начальник лаборатории не отказал. Ему и самому был интересен этот опыт, корме того, Виктор ему сразу понравился.
Рабочий кабинет-модуль, где проходило информационное конструирование персинков, располагался на сорок восьмом этаже здания НПО, и представлял собой просторную комнату восьмигранной формы, по средине которой кругом расположились кокон-кресла операторов, работников института. Кобольтово-черное яйцо одного из них дало трещину, бесшумно раскрылось, и из него вышла женщина средних лет, представившаяся Лидией Васильевной.
– Вы когда-нибудь имели дело с этими штуками?
– ткнула она пальцем в сторону трехметровых яиц кокон-кресел.
– Гражданин у нас офицер спецназа, - тут же перебил ее глава лаборатории,- кроме того, он паранорм, так что бояться нечего.
– Вот как?
– женщина смерила Виктора любопытствующим взглядом.
– Но инструкция меня все же обязывает...
– Делайте все, как положено, - корректно прервал ее Гагарин.
Прослушав недолгий инструктаж, Виктор заполз в яйцевидный терминал.
– Постарайтесь отсечь все посторонние мысли, товарищ офицер, иначе снимок ПФМ будет нечеткий.
Гагарин закрыл глаза, окунаясь в привычную тишину и легкий шепот пси-эфира. Слиться с полем оперирования инкома оказалось делом пустяковым. Искусственный интеллект сразу признал потенциал параморфа и четко понял, что ему надлежит сделать. Вывести в памяти огромное количество информации о Владе также не составило большого труда. Гагарин научился легко оперировать колоссальными потоками информации на сознательном уровне, точнее его новое сознание по воле хозяина соединяло собственно само сознание и подсознание воедино.