Вишнёвое дерево при свете луны
Шрифт:
Новогодняя сказка
Печка распространяла по комнате ласковое тепло и горьковато-сладковатый, как миндаль, запах дров. От голубоватого цвета сумерек в комнате было уютно. Потрескивала печь. На потолке играли три световых зайчика, они то как будто бы танцевали, то замирали, словно от необъяснимого счастья, которое можно испытать только в детстве.
На дворе, наверное, шёл снег; воробьи порхали стайками с дерева на дерево и шумно и радостно чирикали.
Мои глаза постепенно привыкали к сумеркам.
Перед
Наверху почти упирался в потолок красный стеклянный наконечник. Чуть ниже блестели золотые и серебряные шары. На ёлке висели гофрированные бумажные фонари. На одном была нарисована ночь с молодой луной и звёздами, на втором летали чёрные ласточки. На концах веток блестели разноцветные стеклянные сосульки. Голубые, розовые, белые, лиловые, прозрачные колокольчики легонько звенели. Рядом висели куколки в белых платьицах с голубями на плечах, мальчишки на коньках, желторотые птенчики, диковинные животные, аппетитные яблоки, золотые и серебряные орешки.
Мне казалось, всё это снится. «Когда успели мама с папой поставить и украсить эту ёлку?» — подумала я и опять закуталась в тёплое одеяло. Закрыла глаза и вновь открыла… Закрыла и открыла. Котэ тоже сладко улыбался, только не как я — наяву, а в глубоком сне.
Мама вошла в комнату. На ней было новое синее бархатное платье с поясом вишнёвого цвета. В руках она держала подарки, глаза её блестели. Она нагнулась и поцеловала меня. Я обняла её за шею. У мамы, в отличие от других, был особенный запах — не то персика, не то мёда… Я посмотрела на подарки: огромная кукла в белом платье с закрывающимися глазами лежала рядом со мной.
— С Новым годом, — сказала мама и повернулась к Котэ. На одеяло положила какой-то подарок.
Котэ обнял маму и тихо поблагодарил её.
— Получили? — спросил он в полусне. — Что это?
— Это самые красивые сосульки, посмотри! — сказала я.
Он кивнул головой.
— Я никогда не видел так красиво украшенную ёлку, — сказал он и отвернулся к стене.
Наверное, ему захотелось подумать о чём-то о своём, и мы с мамой не стали мешать.
Это всё было очень давно, в далёком детстве. С тех пор мы больше уже не украшали ёлку…
Однажды на урок физкультуры в зал вошёл директор школы. Он что-то сказал учительнице и сел на длинную скамью. Учительница физкультуры, худая, жилистая женщина, всегда ходила с сердитым лицом, словно она всё время была чем-то недовольна. При том она умела разговаривать приятным голосом, но и грубо обругать она могла тоже как следует.
Учительница подошла к шеренге девочек, светлые глаза её как-то особенно блестели.
— Вольно! — отдала она приказ. —
Класс зашумел.
— Разговоры! — строго сказала она и пояснила: — Ёлку устроим в школе. Стоять она будет здесь — в этом зале! Новогодний праздник будет проводиться в Оперном театре.
— Объявлен городской конкурс. Кто победит — будет участвовать в торжестве, которое состоится в Оперном театре! — объявил директор. — Завтра принесёте деньги для приобретения спортивных костюмов.
Мы от радости захлопали в ладоши.
— А теперь мы разучим все восьмое упражнение, — сказала учительница физкультуры.
Мы тренировались весь урок. Потом, почти каждый день, до начала занятий и после уроков. Так прошёл целый месяц. Мы будто выросли, изменились, стали деловыми и серьёзными.
В школе кипами лежала разноцветная и блестящая бумага. На уроке труда садились мы вокруг длинного стола и делали игрушки для ёлки. В разные цвета красили марлю, шили платья. Кто занимался маками, кто — подснежниками, кто — фиалками и розами. Мальчики должны были изображать на празднике лисичек, медведей и длинноухих зайчат.
Я старалась сделать игрушки из блестящей бумаги так, чтобы они были похожи на мои старые детские игрушки. Я клала бумагу на стол и полировала её ногтем, и бумага становилась от этого ещё более блестящей и хрустящей.
«Большой серебряный мяч… Он крутится и блестит. Сделаю точно такой, и малыши будут радоваться. А как мне сделать серебряные звенящие колокольчики? Сегодня я возьму домой бумагу, и мама мне поможет. Мама всё знает и всё умеет», — думала я и продолжала вырезать разноцветные узоры и склеивать их. На синюю бумагу я клеила серебристую луну и золотистые звёзды. Труднее всего было вырезать ласточек, но мне помогла учительница рисования.
— Как ты выдумываешь такие игрушки? Наверное, ты видела их? — спросила она меня.
— Да, видела… — ответила я с улыбкой.
Затем я смастерила одежду Арлекина из кусочков разноцветной бумаги. Принесла скорлупку от яйца, нарисовала длинные ресницы, красные щёки, нацепила жёлтый бумажный колпак. Всем понравился мой Арлекин.
— А сияющий таинственным лунным светом наконечник ёлки? Прозрачный, украшенный серебряными снежинками!
— Это трудно сделать, моя милая, — сказала учительница рисования. — Его выдувают из тончайшего стекла, а ты лучше возьми красную бумагу и вырежи звезду…
К двум красным звёздам я сделала каёмку из серебристой бумаги; потом звёздочки с двух сторон наклеили на картон и укрепили на самую вершину ёлки. Конечно, она была не такая красивая, как та — из стекла, но всё же…
«Ещё бусы, длинные бусы не забыть».
Из серебряной и золотой бумаги сделала я и бусы, нанизала их на нитку.
День наступил ясный. Солнце освещало одну сторону проспекта Руставели, другая сторона была в тени. Пешеходы предпочитали, конечно, солнечную сторону.