Вишневый самурай
Шрифт:
9. Валерий Сергеевич Соломах. Пятьдесят лет. Юрист. Владелец адвокатской конторы «Соломах и сыновья». Женат. Четверо детей.
10. Круглянский Юлий Николаевич. Сорок восемь лет. Член совета директоров пивоваренной компании «Очкарев & Ко»
Объект наших поисков — таинственный незнакомец, общавшийся с Иоландой Городишек в последние минуты ее жизни. Первую строчку можно было с чистой совестью вычеркнуть: Волокитов не подходил под описание, которое дал Филипп Шар. Но меня разбирало любопытство: что связывало этого
— Странный подбор персонажей, — оценил я предложенный список.
— Ты полагаешь? — спросил Гонза тоном гордого папаши, сынок которого отличился в чемпионате школы по бегу на длинные дистанции.
— Само в глаза бросается.
— Никак не могу понять, чего взрослая здоровая тетка хотела от женатых мужчин?
— Денег, друг мой, денег, — подсказал я Кубинцу.
— Наверное, ты прав, Даг. — согласился Гонза. — Она была их содержанкой. Хитрая козочка паслась на десяти лужках одновременно.
— Именно…
Я разложил лист на столе, разгладил его, прижал линейкой и располовинил.
— Итак, слушай боевую задачу. Узнаем телефон и адрес каждого. Звоним. Называемся другом Городишек. Напрашиваемся на встречу. В результате имеем минимум словесные портреты, одновременно стараясь выжать максимум информации из клиентов!
— Припряг! — проворчал Кубинец, пряча свою половину листка в нагрудный карман. — Меня вот Волокитов этот смущает. Все — директора, хозяева, а этот — так, мелкая сошка… Что его могло связывать с Городишек?
— Волокитова знаем… Мерзкий тип, между прочим! — Я скорчил гримасу отвращения. — Поэтому с него и начну. Он не тот, кто нам нужен, однозначно. Но и впрямь его связь с Городишек кажется странной… Освобождаю тебя и от десятого нумера: мне к директору пивоваренной компании попасть проще простого, поскольку имею с его заведеньицем контракт!
— Есть и еще полезная информация, — сообщил Гонза.
Я вопросительно взглянул на него.
— Во-первых, Городишек неоднократно встречалась с Иваном Дубовым. В определенных кругах Дубов известен под кличкой Ваня Дубай…
Я присвистнул от неожиданности и удовольствия: Ваня Дубай — правая рука Гоши Кочевея по кличке Качели, главаря одной из самых влиятельных преступных группировок Санкт-Петрополиса, которая изрядно усилила свои позиции после празднования трехсотлетия города. С Ваней Дубай нам с Кубинцем довелось общаться весьма тесно, поскольку Качели приказал своим людям в обязательном порядке содействовать мне в одном щекотливом расследовании, которое его касалось.
— И еще одна фамилия, явно небесполезная для нас… — Кубинец глумливо ухмыльнулся. — Стае Прощелыгин.
— Что за тип? — довольно пренебрежительно осведомился я.
— Агент Иоланды Городишек. Через него она вела все свои дела.
— Если бы у меня была такая фамилия, я бы сто раз подумал, стоит ли мне появляться на свет! — проворчал я. — Отлично,
Я аккуратно дописал в свой список Ваню Дубай и Стаса Прощелыгина.
Что ж, пора нанести визит вежливости Иннокентию Карловичу Волокитову, менеджеру яхт-клуба «Флибустьер»…
ГЛАВА 15
Здание яхт-клуба «Флибустьер» выглядело необитаемым. Вдалеке у причалов покачивались на волнах красавицы яхты с поникшими парусами. И старый пират, выполненный из раскрашенной фанеры и неоновых трубок, тоже как-то облез, усы его обвисли, точно он испытал глубокую человеческую трагедию…
Я припарковал «Икар», врубил противоугонку — в наше неспокойное время без сигнализации обойтись никак нельзя! — и покинул борт, тщательно заперев все двери.
Не нравилась мне атмосфера, витавшая над яхт-клубом… Будь я каким-нибудь экстрасенсом, обязательно заявил бы прилюдно о проклятии, довлеющем над «Флибустьером»… Но хоть я и не экстрасенс, а в душе вот окопалось нехорошее предчувствие…
Для уверенности поправил кобуру с револьвером «бульдог», что покоилась под левым плечом, и решительно направился к парадному входу, придав лицу выражение, характеризуемое специалистами, как «особо зверское». На всякий случай расстегнул пуговицы на пиджаке и поправил шляпу, чтобы не заслоняла обзор.
Войдя в холл, вбежал по лестнице на второй этаж и направился к знакомому кабинету. Дорогу я уже знал. Возле двери, на которой висела табличка, закрашенная белой масляной краской, остановился и прислушался к доносившимся голосам.
— Я боюсь, Серый! В любой момент ко мне могут прийти…
Ошибочка вышла: звучали не голоса, а один голос. И принадлежал он Иннокентию Волокитову.
— … Ты с ума сошел! — возмутился чему-то менеджер. — Как я могу?! Это невозможно без Боны! С ее смертью все кончено! Там страшные люди! Они способны на все! Неужели ты не можешь врубиться, что я — уязвим?! Меня найти — пара пустяков! Стоит только мозгами раскинуть!..
Волокитов был явно чем-то напуган. Это чувствовалось по голосу, который дрожал и срывался на визг.
— … Серый, это невозможно! Ни при каких раскладах… Мертвый вопрос… Бона мертва… Все кончено!
Поведение Волокитова наводило на мысль, что собеседник уговаривает его на что-то. Было бы недурственно вникнуть в проблемы менеджера!
«А как? — задался я вопросом. — Взять на горяченьком!»
И я не нашел ничего лучше, как резко открыть дверь и вломиться внутрь с воплем:
— Вот, значит, какая крыса все это подстроила!!!
Признаться честно, последствия своего плана я не просчитывал. Предполагалось, что под мощным натиском Иннокентий Волокитов потечет, как мороженое под палящим июльским солнцем, и через минуту прессинга начнет давать информацию. Все же получилось иначе.