Вишняки

Бабанский Филипп Дмитриевич

— У меня тоже есть такая. Я сейчас тебе принесу, — и побежала за игрушкой.

Тогда и Тата бочком подошла к Гале, протянула ей машину.

— На.

— Не хочу, — сказала Галя и даже отвернулась от Таты. — Мне Ната свою принесёт.

— Посмотри мою машину, — просит Тата и чуть не плачет. — Посмотри, Галочка… Ну, почему ты не хочешь?

Галя повернулась к Тате и ответила:

— Не надо быть скупой.

Похвасталась

Ната

и Тата любят иногда друг перед другом похвастаться. А хвастовство, как известно, к добру не приводит.

Девочки-соседки поиграли, попрощались и пошли домой.

— Мама, и я пойду гулять.

— И я, — попросилась Ната.

— Вам надо бы немножко поспать, — сказала мама.

— Я не хочу спать, — в один голос крикнули сестрички.

— Тогда подождите, я управлюсь и пойдём вместе погуляем. А вы пока приготовьте всё, чтоб поскорее одеться.

Тата быстро нашла свои тёплые чулки, валенки, шерстяной костюм и побежала на кухню сказать маме, что у неё все готово.

— Молодец, — похвалила мама.

Она нашла случайно уцелевший мандарин, очистила его, разделила поровну и сказала:

— Одна половинка тебе, а другая — Нате.

Вбежала Тата в комнату. Одну половинку в руке за спиной спрятала, а другую доедает и хвалится:

— Ната, смотри, что у меня!

— А что?

— Мандарин!

Ната видит, что Тата последний кусочек в рот положила и думает: «Мама и мне даст». А сама говорит:

— Пхи, мне мама целый дала, я уже съела!

— А-а, ты съела целый мандарин? Тогда я и твою половинку съем, — обрадовалась Тата и запихнула в рот Натину половинку, только желтоватый сок брызнул на подбородок.

Лишь теперь Ната поняла, что случилось. Да как закричит:

— Ой, отдай, сейчас же отдай!

Но отдавать было уже нечего.

Ната расплакалась, побежала к маме.

Мама выслушала и говорит:

— Вот видишь, как нехорошо хвастаться и говорить неправду.

Возьмём себе Новый год

Мама одела Нату и Тату, и пошли они гулять по городу.

Люди ходят по улицам нарядные, весёлые. Тут молодёжь под баян поёт, там в снежки играет. Знакомые здороваются, поздравляют с Новым годом, расспрашивают Нату и Тату, как они себя чувствуют, угощают их конфетами.

Так они прошли какой-нибудь квартал от своего дома, как вдруг Ната крикнула:

— Мама! Вон тоже ёлка!

— Пойдём туда, — потянула маму за руку и Тата.

Елка стояла в сквере. Была она такая высокая и ветвистая, что ее даже ёлкой трудно было назвать. Это было огромное дерево. Не верилось, что эту ёлку привезли откуда-то из лесу. Казалось, что она и выросла тут, на площади.

А как убрана! Кроме всяких украшений, на ёлке было много лампочек, которые горели разноцветными огнями. От этого и волк, и лисица, и зайчики, лежавшие на снегу под ёлкой, и высокий дед Мороз в белой шубе

казались такими красивыми и необычайными, какие могут быть только в сказке.

Вдруг откуда-то появились живые дед Мороз, Снегурочка, зайчики. Даже медведь пришёл — большой, лохматый, страшный.

— Я боюсь, — сказала Ната.

— Не надо бояться, — успокоила мама. — Это не настоящие звери. Это мальчики и девочки надели маски.

— Зачем? — спросила Тата.

— Чтобы было интереснее.

Мальчики и девочки начали танцевать, говорить стихи.

— Мама, погляди, Снегурочка танцевает! — в восторге кричит Ната.

— Танцует, — поправляет мама.

А дед Мороз — такой хороший, такой добрый: полный мешок конфет, орехов, пряников принёс и роздал детям.

Возбуждённые, весёлые вернулись девочки с прогулки. Рассказывают о том, что их поразило, расспрашивают о том, чего не поняли.

Тата задаёт вопрос:

— Мама, а когда ещё будет ёлка?

— Пройдёт зима, будет весна, лето, потом подойдёт осень, похолодает, опять наступит зима. Тогда и придёт снова Новый год, и ёлку опять поставят.

— Когда будет ещё ёлка, — восхищённо говорит Тата, — мы пойдём туда и возьмём к себе домой Новый год! Он будет нам петь, танцевать, орехи и конфеты давать. Правда, мама?

А Ната подумала и возразила:

— Мы пойдём и только посмотрим. А брать не надо, тогда у других детей не будет Нового года.

Кто напроказил?

Раздела мама девочек, потом вошла в комнату, взглянула на ёлку и руками всплеснула:

— Ой, горюшко! Кто же это сделал?

Девочки тоже вошли, взглянули и застыли: под ёлкой лежало несколько разбитых стеклянных игрушек.

— Признавайтесь: кто трогал ёлку?

— Не я, — первой опомнилась Тата.

— Не мы, — сказала Ната.

— Они сами разбились, — прибавила Тата.

— Фу, какие вы нехорошие девочки, — пристыдила мама. — Напроказничали да ещё сознаться не хотите. Лучше скажите, кто это сделал, а то обеих накажу.

Девочки молча хлопали глазами, глядя друг на друга.

— Это ты, Тата? — допытывалась мама.

— Нет. Это, должно быть, Ната.

— Ты, Ната?

— Нет. Это, должно быть, Тата.

Мама вздохнула и сказала:

— Ну что ж. Не признаётесь — так и сделаю: накажу обеих. Сегодня за ужином не дам вам торта, а завтра не пойдёте в кино.

Мама собрала разбитые игрушки и пошла кипятить молоко. Девочки побыли немного в комнате и тоже пошли к маме. Но вот молоко вскипело. Мама отставила кастрюлю и пошла в комнату, но, открыв дверь, так и остановилась на пороге: под ёлкой снова лежала разбитая игрушка.

Теперь мама поняла, что она напрасно напала на девочек. Но кто бы мог ещё шалить, если в квартире больше никого нет? Если от ветра, так на дворе никакого ветра нет и форточка закрыта…