Виски по-ирландски
Шрифт:
Он совсем на тебя не похож... Не хочу говорить плохо про него, но я боюсь. Я делаю то, что обещала тебе, я пытаюсь быть крутой, пытаюсь быть сильнее. чем он думает. Это меня бабушка научила, она спасает мою жизнь. Пока мы ждали Тео, она от нас не уезжала. Агне и Боно её просто обожают, а Валерия злится. Не знаю, как избавиться от Валерии, не зря даже ты её боялся.
Я очень волнуюсь за Пандору. Это очень похоже на зависимость. Я знаю, что она просто очень переживает, но это затянулось. Фел и Агне почти вернулись
Дай мне на это сил. Пришли знак или типа того, пусть она поймёт меня и выслушает, я очень этого хочу. Верь в меня, иначе я с трудом справлюсь, сам знаешь.
Твой сын. Я помню, как ты говорил, что у него болезненное отношение к женщинам, что он слишком уж сильно любил мать, которая слишком уж сильно боялась сделать его "маменькиным сынком", но я не ожидала, что он такой. Он ничего страшного не сказал, по крайней мере, я наверное худшего ждала, но я перепугалась не на шутку. От него исходит какая-то дичайшая аура, сила и нереальная энергия. Неуправляемая. Я была снесена ею, сбита с ног. Но я держусь. Правда.
Я очень люблю тебя, Хавьер.Я очень по тебе скучаю.Я не знаю, что будет дальше. Прошло пол года, и ничего не изменилось.Любой знак, пожалуйста. Дай мне знать, что ты всё ещё со мной, Хавьер.
Билли убрала письмо в конверт, конверт в ящик стола, и упала на кровать. Их спальня всё ещё была намертво заколочена, а эта комната стала её комнатой. Сюда приходила Агне каждый вечер, чтобы пожелать спокойной ночи, сюда завёл привычку приходить Боно, всё ещё потерянный ребёнок. Всё лето Билли и Фел загорали на балконе, выход на который был из этой спальни, тут же бабушка курила, когда приходила поговорить. Эта спальня стала спальней Билли, а когда-то она смотрела на неё скептически.
Два года назад
Билли смотрела фильм в гостиной, день не клеился. Она была одета в самые домашние джинсы, которые смогла найти и в самый растянутый свитер из "старого фонда".
"Привет, что делаешь?"– СМС от Хавьера. Билли улыбнулась, Хавьер и СМС несовместимые вещи.
"Привет, смотрю фильм, а что?"
"Ничего. Хотел тебя пригласить!"
"Пригласить? Куда?"
"На второй этаж. Комната номер три. Жду!"
Комната номер три? Но все комнаты одинаковы и номеров на них нет. Билли остановила фильм и пошла на второй этаж. Дома никого: дети с Пандорой в кино, Боно с сеньором Почето на вечерней прогулке. В тихом доме не было ни звука, но на втором этаже явно что-то происходило. Какая-то старая мелодия, что-то классическое и до боли знакомое. Ряд дверей, и какая из комнат третья?
Билли засмеялась, на одной из гостевых спален розовый стикер с цифрой три.
– Хавьер, что за шутки?
– Билли вошла в спальню. Невзрачная, однотипная, в доме таких много,
– Никаких шуток, у нас свидание!
– он был на балконе. В чёрной рубашке, такой красивый и молодой. Кто скажет, что ему за пятьдесят? Кто не полюбит его? Волосы седые, да, но что это в сущности значит? У него щетина, колючий. Глаза светятся, она на час может замереть перед ним и смотреть ему в глаза, какие же они бесконечные.
– Хавьер...
– Билли подошла и спряталась у него на груди.
– Нет, нет. Мы будет танцевать!
Он взял её руку, балкон просторный, они будут танцевать под старую музыку. Какая красивая музыка, какая невероятная ночь, как сильно она сейчас любит. Они танцевали и были одним целым. Она и Хавьер, они идеальная пара. Она так хочет, чтобы он был вечен, как и этот незамысловатый танец. Они не мастера танцевать, но уж покружиться в вальсе могут.
– Я очень счастлив, Билли. Ты сделала мою жизнь лучше.
– Я надеялась, что смогу.
– Ты счастлива сейчас?
– у него голос, как у Фел. Успокаивающий, только его тон пробирает до мурашек. Внутри сладко ёкает, и хочется обнять его так крепко, чтобы сердца бились как одно.
– Ты большой мальчик, а задаёшь такие глупые вопросы...
– 3 -
– Пап, - начал Тео, но дальше говорить не решился.
Кладбище не пугало его, ему даже впервые казалось, что он может поговорить с отцом по-настоящему наедине. Да, Хавьер не ответит, но в конце концов, иногда он должен слушать. Тео же его слушал.
Он не так представлял себе могилу всё это время. Пол года он мысленно рисовал себе эту сцену, и всякий раз видел иную картинку. Во первых, он ожидал скромного, строгого камня, а не вычурной громады с крошечной надписью у основания: "Острова Блаженных ждут тебя". Чёртова ирландка и раковая опухоль даже похоронила его по-своему! Среди ровных одинаковых могил, он тут как праздничный обелиск.
В день прощания с отцом, Пандора звонила Тео и рассказывала, что Билли не позволила родным грустить. Она устроила то, что назвала "похороны по-ирландски". Чуть ли не вечеринка, где все вспоминали покойного "добрым словом". Кощунство! Тео её не понимал, ни как "мать", ни как "жену" и всё в ковычках, потому что они не была ни тем, ни тем. Она - раковая опухоль, не больше.
У надгробия обгоревшая не то лампадка, не то чаша. А там пепел и остатки недогоревшей бумаги. Тео вытащил из пепла несколько почти нетронутых кусочков, затушенных дождём до того, как огонь их поглотит, и прочитал еле заметные, закопчёные слова.
"... отношение к женщинам....... маменькиным сынком".....дичайшая..."
– Сука! Даже тут не оставляешь его! Неужели приходишь на меня жаловаться!
– прорычал Тео.
– Маменькин сынок? Смешно!
Он вернул остатки писем на место, решив, что и растоптать и выбросить их, было бы ребячеством, а потом наклонился, будто Хавьер бы так лучше расслышал, и прошипел: "Это она тебя убила! А ты так ничего и не понял, отец!"