Виски с лимоном

Конрат Дж. А.

Следуя вшивым указаниям Гарри, я сделала крюк к угловой булочной, где взяла себе кофе, а Макглейд — большой оранжад и рогалик с черникой.

— Черт, где я оставил свой бумажник?

Я заплатила. Оттуда мы уже двинулись прямиком в его офис — благо до него было всего пять кварталов.

— Я на шестом этаже. Извини, Джеки, лифта нет. Хочешь, закажу перевозку?

Я проигнорировала его треп и принялась за ступени — со всем достоинством, на какое была способна. Его, впрочем, оставалось немного. После третьего лестничного марша я представляла

собой взмыленную, трясущуюся клячу.

— Ты не возражаешь, если я пойду вперед, а, Джеки? Ничего личного, но я не люблю смотреть Олимпийские игры для инвалидов.

Я кивнула, ловя ртом воздух.

— Осталось еще только три пролета, а потом — последняя дверь налево. Я приду минут через десять проверить, как ты тут.

Он поскакал вперед, а я, закусив губу, удвоила усилия. Когда я добралась до верха, то была вся насквозь взмокшая. Сквозь брючину проступил кружочек крови. Мне пришлось наклониться и зажать голову между коленей, чтобы не потерять сознание.

Макглейд оставил для меня дверь офиса открытой. Сам он сидел за своим письменным столом, листая журнал под названием «Шустрый бобер». К дикой природе эта печатная продукция не имела никакого отношения.

— Молодец, что добралась, Джеки. Дать тебе содовой — отмыть брюки? По-моему, у меня есть и какие-то бинты.

— Не утруждайся.

— Никакого труда, только подожди секунду, я сейчас найду.

— Спасибо, — выдавила я. Хотя только Богу известно, почему я его поблагодарила. Я опустилась по другую сторону стола и кое-как стянула с себя свитер. По сравнению с квартирой офис был опрятным. Почти респектабельным. Шторы по цвету соответствовали ковру, на полу наряду с четырьмя светильниками стояло несколько ухоженных фикусов, а стол и картотечный шкафчик были из мореного дуба. Единственным штрихом, в котором читался характер Гарри, была писанная маслом картина на стене: кубистский портрет обнаженной женщины с большими синими треугольниками вместо сосков.

Я отдышалась, а Гарри вернулся со свитком марли и бутылкой жидкости.

— Содовая кончилась. Я принес диетическую колу. Не знаешь, она выводит пятна?

— Не думаю.

Гарри пожал плечами и отхлебнул из бутылки. Я взяла марлю и была препровождена в ванную комнату. Десять минут спустя я была свежеперебинтована, а кровавое пятно отмыто.

— Ты уже нашел досье? — спросила я по возвращении.

— Что? Да я и не искал. Взгляни-ка на эту Подстилку Месяца. — Гарри показал мне журнальный разворот. — Как думаешь, они у нее настоящие?

— Макглейд…

— Представляешь себе, сколько побочных проблем?..

— Гарри! Досье!

— Да-да. Сейчас.

Он оторвал от себя журнал и пошел к картотеке в углу комнаты.

— Какой это был месяц?

— Апрель.

Из верхнего ящичка он извлек открытую коробку из-под мюсли с корицей. Опрокинул ее над столом, и оттуда высыпалась пачка бумаг. Я взяла одну, но он тут же выхватил ее у меня из рук.

— Не нарушай порядок в моих бумагах! Это сложная, комплексная

система архивирования.

— А по-моему, ты просто запихал все апрельские отчеты в пустую коробку из-под хлопьев.

— Для непрофессионала оно выгляди именно так. Но для моих компьютерных мозгов все это неизмеримо сложнее. Ага!

Он выудил какой-то листок.

— Это купон на детское косметическое масло, — подсказала я ему.

Он сунул листок в карман и продолжал рыться.

— Давай-ка посмотрим… Меткаф… Тереза… Тереза Меткаф. Вот оно! — он схватил и стал быстро пробегать глазами отчет, который был написан от руки на листке из блокнота. Я тоже бросила туда взгляд, но ничего не смогла разобрать в жутких каракулях. — Значит, так. Она наняла меня, чтобы проследить за ее бойфрендом. Не могу прочитать его имя. Похоже Томми. Или Джонни. Кажется все-таки Томми.

— Джонни.

— Ну, я и говорю: Джонни. Она дала мне задаток в двести долларов. Хотела узнать, не изменяет ли он ей. Потом, когда я выполнил работу, дала еще две бумажки.

— И что ты выяснил?

— Эй, послушай, моя клиентка имеет право на неприкосновенность своей частной жизни.

— Она мертва.

— Ах да. Тогда к чертям ее неприкосновенность. Ее парень совал свой фитилек в чужой горшок. Я отщелкал на него целых две пленки. Думаю, у меня до сих пор хранятся какие-то копии. Хочешь, чтобы я поискал?

— Нет, спасибо.

— Они очень хорошего качества. В прошлом году я брал уроки любительской фотографии. Ты должна увидеть, какие чудеса я могу проделывать с помощью зума.

— Может быть, в другой раз.

— Да-да. Позвони мне. Я сделаю несколько слайдов. Это все, что тебе требовалось?

— Как она пришла к тебе?

— Ногами, я полагаю. Увидела мою рекламу в телефонной книге. Знаешь, такая система: платишь — и твое объявление помещают.

— Какое у тебя сложилось впечатление о ее парне?

— Он обладал выносливостью, но проигрывал по части размера, если ты понимаешь, что я имею в виду. Вот почему мне понадобился зум.

— Что за человек этот Джонни? — перефразировала я вопрос, являя собой воплощенный храм терпения.

— Помимо того, что наставлял ей рога? Казался вполне нормальным. Работал в какой-то фондовой компании. Хорошо одевался. Дорогая квартира. Такой энергичный, многообещающий яппи. Встречался с той девкой во время обеденных перерывов. Она работала у него в офисе.

— Какая у него была машина? — Я надеялась, что хоть не джип.

Гарри сверился со своим листком.

— Белый «лексус». Примерно четырехлетней давности.

— А ее ты узнаешь? — Я показала ему фотографию первой Джейн Доу.

— Не думаю. Немного похожа на мою покойную тетку. Только у той были усы. Ты не хочешь дать мне информацию по этим двум?

— Обеих похитили, истязали и сексуально использовали в колотые ножевые раны.

— Блин!.. Этот мир тяжко болен. Однажды у меня был такой случай: ревнивая жена взяла иголку с ниткой…