Виски с лимоном
Шрифт:
Оба ожидали моего ответа. Прошло несколько секунд, прежде чем я его дала.
— Вы спятили?
— Что, простите?
— У меня только что погибла еще одна девушка, а вы хотите отвлечь моих людей от дела, чтобы они выслеживали вашу лошадь? Да вы потеряли ваши последние чертовы мозги.
— Лейтенант, я надеюсь, вы отдаете себе…
— Я отдаю себе отчет, что вы отнимаете у меня время. Я ломаного гроша не дам за то, что там говорит ваша «Викки», или ваш босс, или призрак самого Дж. Эдгара Гувера. Уйдите с глаз моих, а не то я арестую вас и посажу в общую камеру, к бандитам и хулиганам.
Они посмотрели
— Пожалуй, это к лучшему, что вас отстранили отдела, — сказал тот, что слева.
Я вскочила, в груди моей клокотал двадцать лет сдерживаемый гнев.
— Пошли отсюда к чертовой матери!
Должно быть, это была ошеломляющая перемена, потому что оба испуганно вздрогнули. А потом убрались от меня. Я снова опустилась на ступеньку и еще некоторое время погружалась в темные воды жалости к себе. В конце концов передо мной возник Бенедикт, который протягивал мне пальто.
— Чего хотели от тебя Абботт и Костелло?
— Они хотят позаимствовать у нас людей, чтобы держать под наблюдением лошадь.
— Какую ложь?
— Не ложь. Лошадь. Такую, знаешь, с четырьмя ногами и Джоном Уэйном в придачу.
— Они считают, это лошадь сделала?
— Их компьютер так считает. Помнишь тот след, ведущий к франко-канадцу?
Кажется, ему понадобилось некоторое время, чтоб осмыслить.
— Ты велела им идти куда подальше?
Я кивнула и надела пальто. Потом мы вернулись обратно, в гущу событий.
Там мы с Харбом, а также толпа зевак, телевизионщики и весь мир наблюдали, как из термоса извлекают его содержимое.
Это была сцена из фильма ужасов, но печаль во мне перевешивала ужас.
Потом я встала возле ограждения, чтобы поддерживать порядок, пока Харб, уже будучи за главного, занимался местом преступления.
Глава 30
Именно Харб уговорил меня не отменять мое свидание.
— Единственное, что мы сейчас можем сделать, — это ждать прибытия отчетов. Давай, иди на свой ленч.
— Есть тысяча вещей, которые нужно сделать.
— И тысяча людей для них. Это твоя работа, Джек, а не твоя жизнь. Иди пообедай. Все останется на месте, никуда не убежит.
— Моя одежда в химчистке.
— Ты отлично выглядишь. Иди. Это приказ. Не забыла, что Бейнс назначил меня старшим?
Движение на улицах было комфортным. Я приехала к ресторану за десять минут до назначенного времени и припарковала машину возле гидранта. Заведение кормило неплохим обедом за приемлемую цену, и когда я вошла, вестибюль гудел как улей. Ресторан «У Джимми Вонга» являлся в своем роде одной из чикагских достопримечательностей, очень знаменитой в свое время. Декор интерьера относился к стилю 50-х в чистом виде, отголосок эпохи «Рэт Пэк». [27] Там даже была неизменная стена славы. Я уставилась на подписанную фотографию Клингера из комедийного телефильма «Военно-полевой госпиталь», а потом взглянула в зеркало поправить прическу. Взбив ее наскоро пальцами, направилась к столику дежурного администратора.
27
Название группы американских артистов, наиболее популярных с сер. 1950-х по
Сидевший там китаец в красном галстуке-бабочке сообщил, что мой партнер еще не прибыл. Он предложил мне пройти в бар и подождать. Я заказала диетическую колу, с каждой минутой чувствуя себя все более неуютно. Вот уж чего я не рассчитывала делать — так это сидеть, предоставленная сама себе, и предаваться рефлексии.
В зеркале за барной стойкой я увидела, как он входит. На нем был хорошо сшитый костюм, в тонкую синюю полоску, с голубой рубашкой. Он заметил меня и улыбнулся. Улыбка была приятная и казалась искренней. У него была хорошая походка, уверенная, с легкой упругостью, и ступни он ставил параллельно, а не враскорячку, как утка. Мне никогда не нравились те, кто двигался на утиный манер.
Я встала ему навстречу, надеясь, что моя улыбка не выглядит тупой и вялой.
— Здравствуйте, Джек. Как поживаете? — Он протянул мне руку, пожатие было твердым, но бережным.
— Очень рада познакомиться, Лейтем. Прекрасный костюм.
— Вы так считаете? Спасибо.
Метрдотель проводил нас к уютно выгороженному столику в углу, с приглушенным освещением. Почти тотчас же помощник официанта поставил перед нами чайник чая. Ни один из нас не притронулся ни к чаю, ни к меню. Я пыталась выглядеть раскованно, но не была уверена, что преуспела в этом.
— Так где вы работаете? — спросила я.
Мне показалось, что это неплохой способ поддерживать разговор.
— Я работаю в компании «Мэриел Олдендорф и K°». Главным бухгалтером. Звучит не менее захватывающе, чем сама работа. А вы капитан полиции?
— Вообще-то лейтенант.
— А чем вы занимаетесь в полиции?
— М-м… особо тяжкими преступлениями.
— О! Это, должно быть, очень интересно. А сейчас вы под прикрытием?
— Не поняла, простите?
— Ну, я имел в виду… Эта старая одежда… Я уже много лет не встречал таких рубашек от «Izod».
Ух!
— О, просто сегодня такой… прачечный день. Все, что у меня есть, отдано в чистку, за исключением вот этого ансамбля. Хотите — верьте, хотите — нет, но джинсы тоже древние — «Bon Jour».
— В самом деле?
Я показала ему вышивку на кармане и немедленно пожалела об этом. Не прошло и трех минут свидания, а я уже демонстрирую мужику свою задницу.
— Это просто замечательно! — рассмеялся он.
— То, что я на двадцать лет отстала от моды?
— То, что вы достаточно уверены в себе, чтобы прийти вот так, как есть. Последняя женщина, с которой я встречался, злоупотребляла духами и лаком для волос. Когда она зажигала сигарету, я испытывал желание укрыться, потому что боялся, что она вспыхнет.
Я рассмеялась.
— Я знала похожего мужчину. Ей-богу, он буквально заливался «Аква-Вельвой». Когда мы с ним танцевали медленный танец, я едва не взлетала в парах этих благовоний.
У него была хорошая улыбка, и, когда он улыбался, вокруг глаз появлялась сеточка глубоких морщин. Несомненно, привлекателен, даже лучше, чем на фото.
— Так почему же вы стали копом?
— Потому что люблю… — я подыскивала нужное слово, — справедливость. Моя мать была копом. Она всегда поступала по справедливости. И мне хочется того же самого.