Виски со сливками

Жукова-Гладкова Мария

— Ну ты хоть послушай… — сделала я ещё одну попытку.

Перед моим носом грубо закрыли дверь. Наверное, я плохой агитатор.

Складывающаяся ситуация мне совсем не нравилась. У моего брата явно были неприятности, и, скорее всего, причиной этих неприятностей была я. Но тогда… Мне нужно не только спасать брата, но и быстро сматываться с той квартиры. в которой сейчас спокойно сидят дядя Саша с Марисом, — нельзя забывать, через кого мы её нашли. Никитин с Шулманисом, конечно, могут постоять за себя, но…

Я быстро прикинула свои шансы. Брату я сейчас

помочь все равно не смогу. Неизвестно, сколько их там, в квартире. А вот предупредить дядю Сашу с Марисом успею.

Я пулей слетела по лестнице, но по двору опять шла старушечьей походкой, чтобы не вызывать подозрений у типа в «девятке». Но на этот раз он, кажется, на меня вообще не взглянул, сидел, курил, уставившись на пешеходную дорожку. Я проследила за направлением его взгляда. Ах, вот оно что. Две девчонки-школьницы крутятся у угла дома в юбочках, заканчивающихся, не успев начаться. Да, с такой подстраховкой боевой отряд каши не сварит… Ну и бойцов набирают! Тоже, наверное, нехватка квалифицированных кадров, как и в других областях нашей жизни.

Я быстро зашла за угол дома и скрылась в довольно густых зарослях высоких кустов. Пусть думают, кто что хочет, но кому в голову придёт, что бабка извлечёт из-под старой кофты сотовый телефон и станет предупреждать боевых товарищей об опасности?

Откуда дядя Саша взял трубку, я не знаю, но стоимость этого удовольствия мне хорошо известна. Но, кажется, полковник Никитин мог раздобыть все, что требовалось для проведения операции. Вот только какой? Я в очередной раз задумалась над этим вопросом: какой все-таки корыстный интерес тут имеет Никитин? Но опять не пришла ни к каким выводам. Несмотря на мою любовь к дяде Саше и его ко мне, я не могла поверить, что забота обо мне бескорыстна. Уж слишком ретиво дядя Саша включился в дело и столько всего сегодня принёс…

Значит, включилась его «контора». Интересно только, какая и с какой целью?

Следовало быстро сматываться. Я набрала номер сотового телефона Мариса, быстро пояснила ситуацию. Мужчины сказали, что будут готовы через пять минут (мои вещи были практически собраны: именно так велел их держать дядя Саша, словно предчувствовал, что нам придётся по-быстрому покидать квартиру). Ключи от моей БМВ остались у Мариса, поэтому дядя Саша сказал, что они выедут со двора и подберут меня у Высшей пожарной школы, куда мне было ведено поспешать, не торопясь, что я и сделала.

На этот раз за рулём был Марис, дядя Саша сидел рядом с ним, я устроилась сзади. Со стороны можно было подумать, что молодой человек везёт куда-то престарелых родителей или, скорее, отца с бабушкой (я выглядела лет на двадцать старше Никитина) на не очень новой иностранной машине, которую теперь купить дешевле, чем родные «Жигули», да и ненадёжнее она будет. Все-таки немецкая машина — это не конструктор для взрослых под названием «Сделай сам», как я охарактеризовала бы наш отечественный продукт.

— Едем в больницу к твоему Вахтангу, — пояснил дядя Саша.

— Я — в таком виде?!

— Ты что, его охмурять собралась? — спросил

дядя Саша. — Если желаешь, то в следующий раз.

Глава 9

Вахтанг Георгиевич чувствовал себя гораздо лучше. Он был очень рад лицезреть нашу компанию. Меня в виде старушки он вначале долго рассматривал, ничего не понимая. Я на какое-то время забыла, что выступаю не в своём привычном обличье. Говорила я теперь нормальным голосом, да и Марис с дядей Сашей воспринимали меня так, словно не видели маскарадного костюма. Отдать должное Чкадуа, он быстро въехал в тему, посмеялся, похвалил костюмера (дядю Сашу) и перешёл к делу.

Ему нужно было скрыться. Две пули, извлечённые из его пышного тела, лежали на тумбочке рядом с кроватью — Чкадуа решил оставить их на память. Он не стал уточнять, кто в него стрелял. Как я поняла, Вахтанг Георгиевич сам точно не знал, кто именно. У него имелось несколько кандидатов на роль заказчика (исполнители роли не играли), следовало выяснить, кто из них решился на кардинальные меры и почему. Но раз было принято решение выпустить в Вахтанга Георгиевичи эти пули, то может быть принято решение довести дело до конца.

Господину Чкадуа совсем не хотелось принимать в себя ещё одну партию свинца.

Он ни словом не обмолвился про своё второе гражданство — греческое. Я, конечно, тоже молчала как рыбка. Не хочет говорить — его дело. Заказчики, пославшие людей, вполне могли знать про бизнес Вахтанга в Греции. Видимо, поэтому он не хотел туда ехать. Принадлежавшие Чкадуа апартаменты тоже исключались. Скорее всего, глубокой норы у него не было. Или ещё не успел соорудить, или такой необходимости пока не возникало. Но вот теперь Вахтангу Георгиевичу потребовалось надёжное укрытие.

Шулманиc опять предложил поехать в Латвию. Вахтанг весьма подробно расспросил про условия, в которых придётся жить. Как я поняла из разговора, господин Чкадуа очень любит комфорт, а общий душ в конце коридора остался для него воспоминанием далёкого детства.

— Там женщин много, — заметил Марис, — мужчин — нехватка.

После этой фразы Шулманиса Вахтанг Георгиевич тут же навострил уши.

Оказывается, женщин господин Чкадуа любил гораздо больше, чем комфорт.

— Латышки? — тут же уточнил он.

— Всякие есть, — ответил Марис.

— И ждут настоящих мужчин? — Вахтанг Георгиевич уже облизывался, как кот над блюдцем сметаны.

— Да вообще-то всем будут рады, — ответил Марис.

Чкадуа задумался. Конечно, ему, человеку далеко не бедному, не очень-то хотелось вспоминать молодость и останавливаться в маленькой сельской гостинице в каком-то латышском посёлке, но… Ему надо было затихариться, исчезнуть из Петербурга. Знающие Вахтанга Георгиевича люди — те, кто послал за ним стрелков, — наверняка в курсе его образа жизни, следовательно, им навряд ли придёт в голову искать его где-то в латышской глуши, в деревянном доме, где нет не то что джакузи, а душ и туалет не предоставляются в индивидуальное пользование.