Виски со сливками

Жукова-Гладкова Мария

Когда мы вышли из таверны, Джон пригласил зайти к нему, выпить по стаканчику на ночь. Я догадывалась, что означает это предложение, и согласилась. Меня оно устраивало. На всякий случай я заглянула на нашу виллу и предупредила «родственников», где нахожусь. Дядя Саша шёпотом велел мне оставить тюбик с помадой рядом с телефоном. Неужели и там какое-то техническое новшество установлено? Что он ещё задумал? Неужели американец будет куда-то звонить и сообщать про наше присутствие на вилле? Да больно мы ему нужны. Или теперь паранойя у дяди Саши? Правда, задание я

выполнила. Тюбик как бы случайно завалился за подушку кресла и остался там.

Однако ни в один из ближайших дней, как мне сообщил потом дядя Саша, Джон с Полом никаких интересных разговоров не вели. Джон проводил время со мной. Пол — вместе с Гунаром и Мартыном. Остальные наши, как мне говорилось, занимались поисками Дубовицкого. Может, и ещё чем… Честно признаться, мне были понятны только мотивы и цели Виталия Станиславовича.

На четвёртый день знакомства мы с Джоном опять проводили вечер в каком-то ночном клубе. Я перестала запоминать их названия, найти самостоятельно в Афинах не смогла бы. Охрана меня не сопровождала. Мы сидели и мило беседовали на смеси английского и русского, уже поднаторев в этой мешанине. Зазвучала медленная музыка. Джон неоднократно говорил мне, что не любит танцевать, поэтому я, хотя мне и хотелось бы потискаться с приятным мужчиной под лёгкую музычку, оставалась сидеть на месте.

Внезапно я услышала у себя над ухом фразу, произнесённую на чистом русском:

— Можно вас?

Неужели кто-то прочитал мои мысли? Я подняла глаза. Рядом стоял Геннадий Павлович Дубовицкий.

Я не могла пошевелиться, оцепенев. Вот ведь наши мужики, доискались.

Чем они тут занимались? Зачем припёрлись в Грецию? Чтобы я в ловушку попала? И, как назло, никого из охраны. Наверное, в очередной раз ужрались или где-то с бабами трахаются. Видите ли, они решили, что меня можно спокойно отпускать с Джоном. Когда теперь отреагируют на позывной?..

Джон тем временем уговаривал меня пойти потанцевать с мужчиной.

Дубовицкий говорил по-английски и уже исключительно вежливо изъяснялся с американцем. Я продолжала сидеть. Дубовицкий нагнулся и взял меня под локоток.

На ватных ногах я вышла в центр зала. «Он один или с кем-то?» — проносилось у меня в голове.

Дубовицкий обнял меня за талию и притянул к себе, я с брезгливостью опустила руки ему на плечи. Моё лицо было маской, и мне требовалось прилагать большие усилия, чтобы оно не изображало моих истинных чувств. Джона лишний раз волновать не хотелось, а может, наоборот, стоило?

— Как дела, Наташа? — тем временем спрашивал Геннадий Павлович. — Как отдыхается?

— Бо прекрасно, пока не увидела вас, — процедила я.

— Ну зачем же так грубо? — Дубовицкий усмехнулся. — А я вот рад тебя видеть.

— Не сомневаюсь.

— И есть ещё люди, которые давно ждут встречи с тобой.

— А ещё кто? — решила выяснить я.

— Вон взгляни-ка через моё правое плечо. Столик под чучелом акулы. — Он кивнул в нужную сторону.

Я взглянула. Там сидели те двое, что встречались с Вахтангом в тот вечер, когда мы с Джоном впервые вышли в ночной

клуб. Они заметили направление моего взгляда и улыбнулись. Я не придумала ничего лучше, кроме как высунуть язык. Мужчины засмеялись. Это Вахташа, что ли, меня продал? Или эти его использовали втёмную? И где же все-таки я их видела?

У меня было одно желание: чтобы этот танец побыстрее закончился и я добралась до трубки, лежавшей у меня в сумочке. Я немедленно вызову дядю Сашу, Мариса, Сергиенко — кого угодно, только чтобы меня увезли отсюда в безопасное место. И пусть Сергиенко выполняет своё обещание: задушит этого негодяя. А я ему помогу.

— Как насчёт продолжения вечера в нашей компании? — тем временем спрашивал Дубовицкий. — У одного моего друга тут неподалёку свой остров, катер ждёт у причала. Поедем, отдохнём…

— Нет, спасибо, — с трудом выдавила я из себя. — Я пришла с другом, с ним и уйду.

Дубовицкий усмехнулся.

— Мне плохо, — заявила я. — Мне нужно выйти.

Я резко вырвалась из его рук, подбежала к нашему с Джоном столику, схватила свою сумочку и бросилась к арке, за которой в левом коридоре находился женский туалет.

Пулей влетев в комнату, я распахнула дверцу одной из кабинок, закрылась изнутри, дрожащими руками вынула трубку и стала набирать нужный номер. Мне удалось это только с третьей попытки.

Я успела крикнуть только «Дядя Саша!». Надеюсь, он понял, что это зов о помощи. Кто-то рванул дверь с другой стороны, она слетела с петель. Один из тех мужчин, которые сидели за столиком под чучелом акулы, схватил меня и потащил к боковому выходу. Там уже ждала машина с включённым двигателем. За рулём сидел второй приятель. Дубовицкого нигде не было видно. Машина мгновенно рванула с места.

Глава 30

Мужчина, крепко державший меня на заднем сиденье, повернул меня к себе, как куклу. — Ну хватит, — сказал он. — Успокойся. Подёргалась, и достаточно.

Живчик.

Я повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Лицо было незнакомым, но голос и глаза — огромные, зеленые, с какими-то хитрыми жёлтыми огоньками…

Неужели? Не может быть? И Инга, и кладбищенский бомж дядя Коля…

— Наталья, угомонись, — повернулся водитель.

Теперь я уставилась на него. Ну ничего себе вечерочек!

— Узнала? — усмехнулся дядя Коля — чисто выбритый, в дорогом летнем костюме, благоухающий «Кензо».

Я ошалело кивнула и заметила:

— А вы очень даже ничего. Без грима.

— Ты тоже в естественном обличье гораздо симпатичнее, — заметил дядя Коля и добавил:

— Нет, ты всегда хороша.

— Спасибо, — поблагодарила я за комплимент и повернулась к сидевшему рядом со мной на заднем сиденье мужчине. Он уже обнимал меня за плечи одной сильной рукой.

— Серёжа? — робко произнесла я тихим голосочком.

— На могилку ко мне ходишь, а живого признать отказываешься? — усмехнулся мой предыдущий.

— Э… — промямлила я и грохнулась в обморок — ну совсем как дворянская девушка девятнадцатого столетия.