Висрамиани

Тмогвели Саргис

«Что мне делать? Где теперь мои войска и мои несчетные сокровища, где мое золото и другое добро? Поддавшись внушению сердца, я все развеял, все оставил, а ныне у меня нет ни сердца, ни царства; я лишен его и покинут другом. Теперь мне желанна только смерть. Когда в поисках Вис я делаю шаг вперед, мне кажется, что я лишаюсь части тела. Горести мои стали еще тягостнее, так как меня возненавидела моя собственная душа. Железный ветер бьет меня в лицо, и земля — огонь под моими ногами… Когда я вижу красавиц, все они мне кажутся чудовищами. Сердце мое уподобилось туче, а воздух — убийце. Печаль лишила меня силы.

Мне лучше было бы вовсе не влюбляться на старости лет. Такую безумную любовь и

столько скорби я не в силах вынести. При стольких горестях постареет даже юноша; как могли бы устоять мои силы старика? Мне на земле достался такой рай, что в нем я воочию увидел ад. Мой характер отличается горестным свойством: едва я вспомню злодеяния Вис, как начинаю еще больше безумствовать от любви; когда я вижу нарцисс, безумная моя любовь увеличивается, как будто я одобрял ее постыдные поступки, как будто мне были приятны ее преступления. Из-за любви к ней глаза мои ослепли и сердце изнемогло. Для меня радости этого преходящего мира — ничто. До этой безумной любви я был силен и разбирался во всех делах, ныне я настолько ослаб и стал таким несмышленым, что даже затрудняюсь определить., что зло и что добро.

Я потерял доброе имя, потерял любовь возлюбленной, приобретенное моим трудом унесено ветром; сердце мое брошено в огонь! Что могут подумать обо мне? Все люди возненавидели меня, я в их глазах стал легкомысленным, меня принимают за безумного, за одержимого злым духом, — и люди правы. Зачем я поверил наветам моих врагов и завистников, когда прелестная Вис еще была в моих руках? Ведь без нее я не могу существовать. Если бог меня помилует и удостоит еще раз увидеть ее, я, как раб, буду исполнять все ее повеления. Свою царскую власть и корону предоставлю ей, до конца моей жизни пусть она будет властительницей. Отныне, познавши силу безумной любви, я буду делать то, что ей приятно».

Бродя по миру в продолжение шести месяцев, Моабад стал жалким и хилым. Он стал опасаться, как бы не умереть от превратностей мира на чужбине в одиночестве и как бы враг в его отсутствие не завладел троном, И он решил вернуться домой и оставить поиски Вис, надеясь, что она потом отыщется. Моабад пустился в обратный путь и прибыл в свой город Морав. Все радовались его возвращению, раздавали подарки сообщившим радостную весть и возносили благодарение богу. Украсили город, и солнцеподобные женщины расселись по крышам. При въезде в юрод его обсыпали таким количеством золота и драгоценных камней, что все нищие его страны разбогатели.

30.

МОАБАД ВОЗВРАЩАЕТСЯ В МОРАВ И ПОЛУЧАЕТ ВЕСТЬ О ВИС

Пока Моабад, покинув дворец, страну и царство, скитался по земле, Рамин тем временем написал письмо матери из города Рей и обрадовал ее, сообщив, что он жив.

Моабад и Рамин были детьми одной матери, Зард же был рожден от другой — индуски.

Скороход, посланный Рамином, тайно прибыл в Морав. С тех пор как Моабад и Рамин исчезли, у матери, опечаленной разлукой, не просыхали глаза от слез. Мать, которую покинули сыновья, подобные Моабаду и Рамину, из-за женщины оставившие родительницу, государство и войска и предпочитавшие скитание по странам, — такая мать не может не горевать.

В письме Рамина к матери вот что было написано:

«Превратный мир заставил меня покинуть друзей и брата, ибо брат мой желал мне смерти. Он безжалостен, подобно острому мечу; он хотел убить меня и Вис. После такого его намеренья один волос Вис стал мне дороже тысячи таких братьев. Вис мне дает одни радости, а он лишь осыпал меня бранью и грозил меня убить. Зачем ему нужна моя смерть? Он мой брат, мы дети одного отца и рождены одной матерью. Я превосхожу его во всем. На ристалищах со мной не могут сравниться я пятьдесят человек, ему подобных. С тех пор как я

покинул Морав, я счастлив и весел. Когда же я с ним, я подобен дикому козлу, терзаемому барсом. Разве недостаточно было того горя и бед, которые он навлек на нас? Зачем же нужно было ему еще ввергнуть нас в огонь? Он не бог, чтобы ввергать нас в ад. Ныне не печалься обо мне. Я в Рее, жив, здоров и наслаждаюсь близостью Вис. Это письмо я шлю тайно, чтобы обрадовать тебя вестью о моем здоровье. Не печалься ни о чем, в этом превратном мире горе и веселье непостоянны. И в будущем ты получишь от меня вести. Я буду путешествовать, пока трон Моабада не останется без Моабада; затем бог и моя судьба посадят меня на его место. Ведь не выпил же он воды бессмертия, не привязал душу свою к горам, и если он слишком заживется, клянусь любовью к тебе, — соберу войско, стащу его с трона, а на трон сядем я и Вис. Долго терпеть так я не буду. Запомни мое слово, что скоро свершится это дело. Вис шлет привет и много поклонов».

Когда мать прочла письмо Рамина, она обрадовалась и вознесла благодарение богу. В таком настроении застал свою мать Моабад, когда вернулся в Морав. По случаю своего возвращения он роздал дары. Так сотворен превратный мир: старуха мать из-за своих сыновей то плакала, то радовалась. Не гордись тем, что превратный мир дарит тебя удачей: твоя кичливость может оказаться тщетной; и не жалуйся на этот непостоянный мир, ибо и жалоба твоя будет бесполезна.

Отдохнув неделю, Моабад созвал совет, но вскоре распустил его. И снова стал горевать, словно носил траур.

Однажды ночью мать сказала ему так:

— Почему ты всегда печален и ни минуты не знаешь радости? Что случилось с тобой? Ты властитель Ирака и Тура-на, от Китая до Кируана все земли принадлежат тебе и все подвластно твоему фирману. Не предавайся скорби. Неужели тебе не жаль твоей души, лишенной радости? И ты не жалеешь меня — твою мать-старуху?

Поучение. Каждый человек к старости становится лучше, оставляя глупость юности, ибо старость — учитель, а седые волосы — наставник. Старец уже не совершит дурных дел и не ищет юности в старости.

А ты к старости становишься все хуже. Ты своим поведением уязвляешь мне сердце. Заклинаю тебя, внемли моему совету.

Шахиншах ей ответил так:

— Мать моя, дело в том, что сердце мое — мой же враг. Из-за любви к Вис я не могу успокоиться ни на минуту. Как я ни убеждаю сердце, оно не слушается и не хочет радоваться. В продолжение пяти месяцев оно заставляло меня скитаться по миру, по незнаемым путям, и бог ведает, сколько горя я претерпел. Я страдаю из-за того, что живу без возлюбленной. До тех пор, пока сердце мое в моем теле, мне не хватает сил бороться с другим врагом. Если я узнаю что-нибудь о Вис, горести мои уменьшатся. Даю обет богу, что если я увижу Вис, то всю власть вручу ей и буду подчиняться ее велениям. Я прощу ей все, в чем она провинилась предо мной. Пока я буду жив, не упрекну ее ни в чем. Ничего худого я не сделаю также Рамину. Он — мой брат, и пусть он будет здесь моей надеждой и поддержкой.

Когда мать услышала эти слова, огонь объял ее сердце и она возрадовалась за Рамина. Слезы у нее хлынули таким ручьем, что увлажнили ей лоно, затем она взяла Моабада за руку и сказала следующее:

— Поклянись, что не причинишь никакого зла ни Рамину, ни Вис, что не будешь с ними враждовать и что исполнишь данную мне сейчас клятву, когда они приедут сюда. Если ты не осрамишь меня перед богом и перед людьми, я скажу тебе, где они находятся. Поклянись, и я все открою тебе.

Когда Моабад услыхал от матери эти слова, он возрадовался, обнял ее колени и тысячу раз поцеловал ее лицо и руки. Он сказал матери: