Вист: Аластор 1716
Шрифт:
— Эй, куда Джантифф собрался? На Дальний Юг?
— Джантифф, дружище, мы фуражиры, а не переселенцы!
— Джантифф — оптимист! Он захватил мешки, корзины и подносы, чтобы притащить домой побольше жрачки!
— Вот еще! Я тоже притащу — только внутри!
Молодой полный блондин по имени Гаррас спросил:
— Джантифф, открой нам правду без утайки: что ты взвалил на плечи?
Встречая шутки извиняющейся улыбкой, Джантифф ответил:
— По правде говоря, ничего особенного —
— Старина Джантифф! По меньшей мере откровенности ему не занимать!
— Ну что, пошли? Приспичило человеку тащить туалетную бумагу — пусть тащит...
Смешавшись с толпой на магистрали, тринадцать молодых людей ехали на запад не меньше часа, после чего перешли на латераль, кончавшуюся у южных уступов яйлы.
Вечером предыдущего дня Джантифф изучил карту и теперь пытался опознать ориентиры. Указав на громадный гранитный утес, нависший впереди, он спросил:
— Это Одинокий Свидетель! Правильно?
— Правильно, — подтвердил Творн, самоуверенный юноша со светло-рыжей шевелюрой. — За Свидетелем — Ближнее нагорье. Там, если повезет, можно поживиться жраниной. Видишь трещину в яйле? Хебронский провал — там подъем в долину Паматры.
— На Среднем нагорье, по пути к Фрубергу, больше шансов поживиться, — возразил угрюмый приятель Творна по имени Юзер. — Пару месяцев тому назад мои знакомые уже обрабатывали долину Паматры вдоль и поперек — и вернулись домой не солоно хлебавши.
— Чепуха! — усмехнулся Творн. — Я отсюда чую аромат спелой квашницы. И не забывай о фрубюргерах — разбойники швыряются камнями!
— Быдло в долине еще паршивее, — заметила Суновера, барышня ростом с Джантиффа, но значительно шире в талии. — Жирные, вонючие паскуды все, как на подбор. Не люблю с ними совокупляться.
— В таком случае удирай! — отозвался Юзер. — Или тебе это не приходило в голову?
— Жрать, совокупляться, удирать! — трагикомически провозгласил Гаррас. — Три побуждения, составляющих существование Суноверы!
Джантифф обратился к Суновере:
— А почему, собственно, вы должны совокупляться или удирать, если вам не хочется?
Суновера досадливо прищелкнула языком и не ответила. Кедида потрепала Джантиффа по щеке:
— И то и другое полезно для души, милый мой, а иногда необходимо во избежание исключительных неудобств.
Джантифф встревожился:
— Я хотел бы знать, что от меня ожидается. Я должен с кем-то совокупляться? Или от кого-то удирать? В каких ситуациях полагается совокупляться или удирать? И где мы возьмем жранину?
— Тайное станет явным во мгновенье ока! — скорчил дьявольскую рожу Гаррас.
— Все в свое время, Джантифф, — покровительственно
Джантифф пожал плечами и скоро отвлекся, обратив внимание на комплекс грязноватых промышленных зданий — туда, судя по всему, направлялись почти все аррабины, ехавшие с ними по латерали. Снизойдя к его расспросам, Гаррас сообщил, что на этом объекте экстрагировались, перерабатывались и расфасовывались гормоны, служившие основным предметом аррабинского экспорта.
— Рано или поздно и ты получишь повестку, — заверил Джантиффа Гаррас. — Отвертеться никому не удается. Строишься и маршируешь на завод, как автомат, ложишься на палету, едешь по конвейеру. Твои железы доят, твою кровь сосут, твою спинномозговую жидкость вытягивают — вообще, делают, что хотят, причем в самых интимных местах. Настанет твой черед, все испытаешь на своей шкуре.
О таком аспекте существования аррабинов Джантифф не подозревал. Нахмурившись, он провожал долгим взглядом оставшееся позади скопление приземистых корпусов:
— И сколько времени это занимает?
— Два дня. Еще два-три дня лежишь пластом, постепенно очухиваешься. Так или иначе, что-то же нужно экспортировать, чтобы платить за ремонт? В конце концов два дня — не слишком высокая плата за год равноправия.
Движущееся полотно закончилось у станции, где участники похода взошли в салон видавшего виды омнибуса. Раскачиваясь и угрожающе кренясь, скрипучий драндулет покатился вверх по дороге между крутыми склонами, поросшими голубым шиполохом и черными дендронами с ветвями, усыпанными ярко-алыми округлыми стручками, полными ядовитых семян.
Через час переваливающийся с боку на бок двухэтажный автобус поднялся на яйлу по Хебронскому провалу и остановился.
— Приехали, выходим! — закричал Творн. — Теперь потопаем на своих двоих, как древние первопроходцы!
Все гурьбой направились по широкой, полого спускавшейся тропе через редкую рощу тонкоствольных киркашей, источавших сильный сладковатый аромат смолы. Впереди раскинулась долина Паматры, а за ней, на самом горизонте, виднелся дымчатый, чуть волнистый ковер Потустороннего леса.
Гаррас обернулся на ходу:
— Джантифф, не отставай! Что ты придумал?
— Хочу сделать набросок дерева. Смотри — ветви, как руки танцующей менады!
Обернулся и Творн:
— На каракули нет времени! Идти еще километров восемь, а то и в два раза больше. Джантифф неохотно опустил блокнот в рюкзак и догнал спутников.
Широкая тропа вела на пойменный луг и разделялась на шесть узких троп, удалявшихся направо и налево под разными углами. Здесь им повстречалась другая группа фуражиров.