Vita Nostra
Шрифт:
— Ты меня слышишь?
Она кивнула, на секунду ощутив всю тяжесть больной огромной головы.
— Ты не просто глагол в повелительном наклонении. Ты Пароль — ключевое слово, открывающее новую информационную структуру. Макроструктуру. Понимаешь, что это значит?
Сущности вокруг перемещались, оставаясь на месте, перетекая, оборачиваясь разными гранями. Вереницей следовали смыслы, Сашка умела выхватывать только самые простые, лежащие на поверхности формулировки:
— Прозвучать.
— Ошибка — не. Акт творения — важно.
— Тонкостям тебя выучат на старших курсах и в аспирантуре. Введение в практику закончилось, твоя практика — вот она. Твоя главная практическая работа.
— Пароль. Имя, новая сущность. Творение. Творец…
Понятия двигались, как идет триумфальное шествие. Как плывет большой корабль. Сашка осознавала их последовательно — и одновременно.
— Саша, — голос Коженникова разбил поток информации, как волна разбивает водную гладь. — Оставайся в сознании. Переход еще не совершен. Когда ты прозвучишь… понятно, что случится, да?
— Я…
— Ты Пароль. Ты совместишь фрагменты реальности — открывая новое информационное пространство. Понимаешь, что происходит?
Фарит Коженников говорил, шевелились губы. Реальность снова треснула, полиняла, Сашка обнаружила себя в актовом зале, на столе стояла бутылка минеральной воды, с шипением бежали пузырьки, в каждом отражался зал, педагоги, стакан с карандашами, Сашка над листом бумаги…
— Возьми карандаш. Сосредоточься. Готова?
Она подчинилась, но не почувствовала карандаша в онемевших пальцах. Она мигнула — и, потеряв человеческое тело, зависла посреди пустого темного пространства. Пустого и темного. И только две звезды смотрели сверху — белые глаза.
«Твоя воля. Созидай. Звучи».
Приказ был таким властным, что ей сразу стало легко.
Это просто — как нажать на выключатель в темной комнате. Совпадут цифры на табло. Сойдутся прорези, соединятся матрица и оттиск. И загорится свет во тьме.
— Звучи!
Она задержала дыхание под цепенящим взглядом двух далеких звезд.
Тишина бывает невыносимой — за мгновение до того, как Слово наконец-то вырвется.
Темнота — за секунду до появления первой искры.
В начале было…
Молчание. Тишина.
В начале было…
— Нет.
Два желтых глаза придвинулись ближе:
«Почему?!»
Жить — значит быть уязвимым. От кромешного ада отделяет тоненькая стенка мыльного пузыря. Лед на дороге. Неудачное деление стареющей клетки. Ребенок подбирает с пола таблетку. Слова цепляются друг за друга, выстраиваются, повинуясь великой гармонии Речи…
— У тебя все будет по-другому. Твоя воля. Твоя власть. Пусть всегда будет
Сашка вздрогнула от силы этого приказа.
— Нет. Потому что для меня любить означает бояться.
Там, в актовом зале, с экзаменаторского стола сорвался графин.
— Я прозвучу, и страх прозвучит во мне — в Первом Слове. И вся любовь, которую я несу, навсегда будет отравлена страхом. Я отказываюсь…
Разлетелись осколки стекла.
«Слово сказано».
«Конец. Она провалила».
«Она провалилась».
«Неуд».
Пустое темное пространство вокруг Сашки загорелось множеством звезд, и звезды обернулись золотыми монетами. Тусклые, тяжелые, они хлынули и затопили, грозя захлестнуть с головой.
— Я отказываюсь бояться!
В этот момент она прозвучала и поняла, что звучит.
— …Валечка? Зайчик?
Ребенок уснул. Дышал тяжело. Кашлял во сне и ворочался с боку на бок. Женщина лежала рядом, просунув руку сквозь прутья деревянной кроватки, не отрывая ладони от горячей маленькой головы.
— Валя… Маленький…
Другая половина двуспальной постели была пуста. Холодные гладкие простыни.
Ребенок снова зашелся в кашле. Женщина закрыла глаза, больные, будто засыпанные песком.
До утра еще несколько часов. Кашель. Плач. Длинные гудки в телефонной трубке. «Абонент находится вне зоны доступа»… Где он, что с ним? Когда вернется? Вернется ли вообще?!
Тихо скрипнула паркетина под босыми ногами.
— Кто… кто здесь? Кто это?!
Шаг. Еще шаг. Женщина сидит на постели. Смотрит в темноту. Вздрагивают плечи под тонким махровым халатом.
— Это я.
— Сашка?!
— Я пока не до конца вернулась. Я тебе снюсь.
— Сашенька…
— Мама, я должна тебе сказать одну важную и секретную вещь. Я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. Послушай! Я тебя люблю…
Ребенок глубоко вздохнул — и задышал ровнее.
Утром, когда мужчина вернулся и отпер дверь своим ключом, она спали в обнимку — малыш, мокрый от пота, но с матовым прохладным лбом. И женщина, исхудавшая, бледная, со слабой улыбкой на губах.
Темнота.
«В начале было Слово».
Медленное вращение.
«И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».
Светящаяся пыль складывается в плоскую серебряную спираль с двумя мягкими рукавами.
— Не бойся.