Vita Nostra
Шрифт:
— Да так, — Сашка отвернулась. — По дому соскучилась.
— Ага, — блондинка рассеянно огляделась. — Понятненько…
— А по мне, так даже хорошо, — сказала русоволосая, подтаскивая свои вещи к кровати у окна. — Свободная жизнь, никто над душой не стоит. Делай, что хочешь.
Сашка подумала, что делать, что хочет, она не сможет, наверное, до самой смерти. А будет, наоборот, делать то, чего смертельно не хочет. Смотреть в глаза Коженникова, скрытые за черными очками, и выполнять, выполнять любые его капризы под страхом расправы…
Вслух она ничего не сказала. Да и голос
Блондинка мельком глянула на нее.
— Я, вообще-то, здесь жить не буду, — сказала задумчиво. — Сниму, наверное, хату где-нибудь поблизости. Вам же лучше — места больше.
Сашка промолчала. Русоволосая пожала плечами: хозяин, мол, барин.
— Я Лиза, — сказала блондинка, обращаясь к Сашке. — А это Оксана.
— Александра, — сказала Сашка хрипло. — Самохина Саша.
— Мы, значит, на одном курсе? — Лиза не сводила с нее голубых оценивающих глаз.
— Значит.
— А пыли-то здесь, — проворчала Оксана, водя пухлым пальцем по столам и подоконнику. — А за постельным бельем куда идти, знает кто-то? Комендантша тут как, нормальная?
Лиза перестала глядеть на Сашку. Прошлась по комнате, тронула дверцу шкафа, дверца хрипло завизжала.
— Давайте за знакомство, — предложила Оксана. И тут же, не дожидаясь согласия, стала выставлять из сумки на тумбочку банки, лотки и пакеты. Вытащила пластиковую посуду, ловко отделила от гофрированной трубы три белых стаканчика; придерживая рукой, плеснула в каждый из мутной пластиковой бутылки.
— Берите, девки. По-соседски. Угощайтесь: вот колбаска домашняя, вот огурчики. Вот хлеб, ну, что осталось.
— С утра? — уточнила Лиза.
— Да по чуть-чуть, что нам, — Оксана подхватила огромный ломоть колбасы. — Чтоб хорошо училось, чтобы весело жилось. Поехали!
Сашка взяла стаканчик, на дне которого плескалась белесая жидкость. Пахло дрожжами.
— Это что?
— Самогон, — Оксана улыбалась во весь рот. — Давай, чок-чок!
Она стукнула своим стаканом по Лизиному, потом по Сашкиному, опрокинула, выпучила глаза и принялась закусывать колбасой. Лиза чуть отхлебнула от своего стакана. Сашка хотела отказаться, но потом подумала: с какой стати? И, задержав дыхание, выпила мутную жидкость, как микстуру.
Большей гадости она никогда в жизни не пила. Те спиртные напитки, которые доводилось до сих пор пробовать — шампанское на Новый год и на день рождения, сухое красное вино — имели вкус и приятно пахли. Самогон встал ей поперек горла, перехватив дыхание.
— Закусывай! — крикнула Оксана. — Огурчик возьми!
Сашка, не вытирая навернувшиеся слезы, кинулась грызть огурец, и жирную колбасу, и черный хлеб с тмином. Захотелось пить, но воды ни у кого не было. Деятельная Оксана заявила, что здесь должна быть кухня, а на кухне чайник, и что сейчас она все разузнает. За ней закрылась дверь.
Сашка перевела дыхание. Комната покачивалась перед глазами, и было не то чтобы хорошо — но было ощутимо легче, и захотелось поговорить.
Ей захотелось спросить Лизу, как она попала в институт специальных технологий. И не было ли в ее жизни Фарита Коженникова. И что она думает делать дальше. Очень хотелось рассказать про свой страх и про монеты,
Она представила: а что, если Лиза-то, в отличие от нее, не сумасшедшая? Поступила в институт, как все поступают, знает, чего хочет? Или сбежала из постылой семьи? Или спаслась от скандала? Или еще что-то, обыденное, человеческое, а тут Сашка со своими бреднями?
С другой стороны, монеты…
— С тебя тут… денег… никто не брал? — спросила Сашка отрывисто.
— Взяток здесь не берут, — рассеянно сказала Лиза. — А если ты про те монеты… То я их раньше сдала своему куратору. Если ты об этом…
Распахнулась дверь, ворвалась Оксана с горячим чайником в одной руке и пачкой чая — в другой.
— Девки, там нормальная кухня, даже посуда есть! Здесь будем пить чай или туда пойдем?
— Я чая не хочу, — Лиза поднялась. — Пойду, пройдусь… Не забудьте, что в два у нас обед. По талонам.
Лиза вернулась, когда Сашка с Оксаной заканчивали уборку: оставалось только вымыть пол и вынести мусор. Поначалу Сашка, осоловевшая от самогона, не желала ни во что такое ввязываться, но Оксана оказалась настырной: что же им, в свинарнике жить, надо сперва навести порядок, а потом уж отдыхать. Она приговаривала и тормошила; Сашка обнаружила себя с тряпкой в руке на подоконнике, потом в очереди за постельным бельем в коморке комендантши — первокурсники прибывали и прибывали, нервные, напуганные или, наоборот, веселые и шумные, Сашка непрерывно знакомилась с новыми соучениками, их имена моментально вылетали у нее из головы. Появился и пропал Костя — бледный, встрепанный, с обалдевшими глазами. Сашка притащила на второй этаж три комплекта сероватого, пахнущего прачечной белья, за это время Оксана успела протереть шкаф изнутри, столы, подоконник и даже ножки кроватей.
Вернулась Лиза. Перешагнула через гору мусора у порога, вздохнула, прошествовала к своей кровати, где высилась на матрасе стопка белья.
— Нагулялась? — весело спросила Оксана.
Лиза молча легла на полосатый матрас и отвернулась лицом к стене.
Студенческая столовая помещалась в подвале — на нижнем, подземном этаже самого института. До начала занятый — до первого сентября — работал только буфет, но и в буфете давали по талонам прозрачный бульон в блестящих эмалированных мисках, с круглыми тефтелями на дне, и вермишель с курицей. Компот можно было брать в неограниченных количествах — хоть по три или четыре стакана.
— Хорошо кормят, — сказала Оксана.
Сашка заметила в буфете Костю. Попутчик сидел над тарелкой, нахохлившись, крошил хлеб в бульон и смотрел сквозь обедающих, не замечая их.
Сашка подошла с твердым намерением: не обрадуется — немедленно уходить.
Костя обрадовался. Куда больше, чем предполагала Сашка. Отодвинул стул, предлагая ей садиться рядом. Предложил стакан компота. Сашка не отказалась.
— Как ты, устроилась? — и сразу, без перехода: — Слушай, они сумасшедшие.