Вита. Книга 2
Шрифт:
– Не что, а кто… – тревожно нахмурилась Ева.
– Вот туда и ударят, моя девочка! Бьют всегда туда, где больнее, – он провёл сияющей ладонью по её волосам. – Ты помни, что мне сейчас сказала, что он – твоя сила! Не отрекайся от своей любови! Как я не отрёкся… Знаю, Наташа меня проклинала и ненавидела. Но я не предавал вас, я любил. И люблю. И верю, что ещё увижу однажды, обязательно увижу…
– Папа, подожди! – вскрикнула она, потому что он внезапно отступил на шаг, и туман тотчас окутал его фигуру густым облаком, и угасло сияние.
–
– Папа!
Она метнулась за ним следом и вдруг ощутила сильные руки, сжавшие её тело.
Тусклый свет солнца больно ударил по глазам. Ветер леденил мокрые от слёз щеки. Она удивлённо огляделась и вздрогнула – стоит почти на краю здания, а высота-то приличная.
– Терпеть не могу твои прогулки по крышам и балконам, – нежно проворчал Эрих, приподнял над полом и оттащил подальше, не выпуская из рук.
– Эрих, я его видела… Папу видела… – и, уткнувшись в холодную куртку, разревелась по-настоящему, в голос.
– Вот и славно, душа моя, вот и славно, – приговаривал Эрих, поглаживая по спине. – А теперь давай-ка домой вернёмся! Слишком много слёз за эти два дня для тебя одной… Отдохнуть тебе надо. А дома и стены лечат…
??????????????????????????
47
– Ты не заболела? – рука Эриха коснулась лба, задержалась на щеке.
Ева не знала, что ответить. Наверное, нет. Но чувствовала она себя настолько разбитой и усталой, что даже несколько часов дневного сна не помогли. Она выбралась немного из тёплого кокона одеяла. Улыбнулась виновато.
– Побудь со мной!
Сдвинулась, давая возможность Эриху прилечь рядом. Он без лишних слов примостился на краю, обнял, чмокнул в нос. И Ева, прижавшись к нему, чувствовала, как тревога отступает, как тоска растворяется, тает, словно лёд, от его тепла.
– Шон скоро явится… – помолчав немного, заговорил Эрих. – Сказал, нашёл что-то важное. Но тебе необязательно присутствовать. Я могу сам с ним поговорить.
– Нет, – встрепенулась Ева. – Это про папу. Ты меня позови!
– Хорошо, – Эрих поцеловал её в волосы. – Почему так думаешь?
– Он мне сам сказал, папа, – Ева тяжело вздохнула. – Сказал, что Шон уже всё узнал. Прости, я про это забыла тебе рассказать. О другом голова болела.
– Я не хочу, чтобы твоя голова обо мне болела, родная моя, – Эрих повторил её вздох, отстранился, заглянул в глаза. Серьёзный такой, что дальше некуда. – Ева, что изменилось? Я так всю жизнь прожил – кто-то всегда желал меня убить, кто-то охотился на моих людей… А я защищался, как умел, и других защищал. Это рабочие будни.
– Но прежде ты не пытался перейти дорогу Дьяволу или Богу… – скривилась Ева. – А теперь мы, кажется, намерены сделать именно это. Причём испортить планы обоих. И не говори, что мне нечего бояться!
– Всегда можно найти, чего бояться… – пожал плечами Эрих. – Но это не повод останавливаться. Так ведь? Этого они и хотят – напугать, заставить отступить. Я за себя спокоен. И не хочу, чтобы ты тревожилась
Вот ведь! Так это говорит, как будто и в самом деле уверен, что справится с кем угодно. И Еве отчаянно хочется верить в то, что так и будет.
– Меня вот другие вопросы больше волнуют… – продолжал Эрих. – Ты маме инструктаж нормально провела? А то меня она, кажется, принимать не спешит и слушать не желает. Амулеты защитные она взяла?
– Не в тебе дело, просто она к мужчинам так… настороженно, – Ева хоть и пыталась маму оправдать, но всё-таки ей было грустно, что понимания между ними так и не случилось, и радоваться за дочь мама не спешила. – Да, я им сказала, что это сувениры, на память обо мне, чтобы они носили всегда и меня вспоминали. Думаю, это сработает. Они же скучают по мне. И про всё, что в мире творится, напомнила, попросила вечерами из дома не выходить, опасных мест избегать. Словом, разжевала всё – от и до. Всё, что можно было рассказать, я рассказала.
– Остаётся теперь на их благоразумие надеяться, – кивнул Эрих.
– Да, – согласилась Ева, – но за них я так не переживаю, как за тебя. Они жизнью каждый день не рискуют, на них охоту не ведут.
– Ева, не надо расценивать слова твоего отца как пророчество, – тёплые пальцы Эриха мягко обрисовывали контур её лица. – Возможно, это только его предположение. Логичная, мудрая мысль. Это же и так понятно. Если мы попытаемся остановить этот беспредел, который творится в мире, зачинщикам конца света это вряд ли понравится, и они, разумеется, попытаются нас остановить. И наверняка действовать будут беспощадно. Но это же ещё не значит, что мы не справимся. В конце концов, ведь твой отец не сказал, что меня убьют. Ну? Так ведь? Конкретно этого он не произносил. Ты это сама додумала. Истинная женщина – сама себе придумала, сама себя расстроила.
– Если ты знаешь, как ещё это можно понять, то скажи! – хмыкнула она. – Я буду очень рада прислушаться к железной мужской логике, а не глупым бабским домыслам.
– Вот так я не говорил, душа моя, – улыбнулся он.
– Эрих, дело не в его словах… Вернее, не только в них, – всхлипнула Ева. – Мне просто так тревожно последнее время. Я места себе не нахожу. Что-то случится… Я чувствую. Что-то плохое.
– А… наличие конца света тебя не устраивает? – усмехнулся Эрих, пытаясь её развеселить. – Это недостаточный повод для тревоги? Надо обязательно ещё что-то?
Ева ответить не успела, у Эриха зажужжал телефон.
– Прости! – Эрих сел и нажал на вызов. – Отлично! Давай, ждём, иди к нам! В мой кабинет, да.
– Шон? – приподнялась в ожидании Ева.
– Да, уже здесь, – кивнул Эрих. – Пойдём встречать!
Ирландец появился минут через десять. Наверняка по дороге с кем-то зацепился языками.
Солнечно улыбнулся с порога и махнул рукой.
– Hello, dears![1]
– Привет! – улыбнулась в ответ Ева, уже занявшая свободное кресло у стола.