Витенька
Шрифт:
– Мама, ну Полина она тоже работает, ей недосуг, а как развелись, так мне уж и неловко звать ее с собой, – начал Алексей Николаевич, – а Витя… учеба у него весь год идет, я же тебе рассказывал. Серьезный институт, сессии, экзамены всякие. Времени нет совсем. Вот в следующем году он институт заканчивает, тогда и приедет.
– Так вроде он в этом году должен был уж закончить, – с сомнением сказала Варвара Федоровна, – или уж я забыла, что ты мне говорил в тот-то раз?
– Нет, в следующем году, пять лет у него учеба! – убежденно сказал Алексей.
– Ох, ну ладно. Я понимаю,
– Н-нет… Он хотел прислать, да я заработался, не успел к ним заехать перед отъездом, ну и в общем… – смущенно бормотал Алексей Николаевич.
Варвара Федоровна утерла глаза уголком платка и вздохнула. Какое-то время они молчали, Алексей Николаевич доел свой обед и налил чаю, Варвара Федоровна только едва начала свои щи да так и не доела, отставила тарелку и пригорюнилась. Никто не пытался продолжить разговор, Алексей Николаевич достал из кармана мобильный телефон, посмотрел – нет ли звонков каких, и убрал назад, погладил крутившуюся под ногами кошку Мусю. Наконец спросил, помешивая чай в кружке:
– Ну а у вас тут что, ферму закрыли? А подруги твои живы все или кто уж помер?
– Ферму? Да уж давно закрыли. Скотины-то ни у кого не осталось, – безразлично отвечала Варвара Федоровна.
– Понятно… А как твое здоровье? Не болеешь?
– В старости всегда что-то болит, не одно, так другое. Ну а так ничего, проживу, даст Бог, пару годков.
– Да что ты, мама, проживешь еще двадцать! – Алексей Николаевич улыбнулся. – Если чего надо, лекарства какого, так ты говори мне, я все привезу.
– Спасибо, Лешенька, спасибо. Дай Бог тебе здоровья! Все хорошо у меня, я не жалуюсь… Только тоскливо тут одной, все одной. Хоть приезжайте почаще.
– Мама, я стараюсь, как выходные дни выпадают побольше или отпуск, так я всегда еду.
– Да, Леша, спасибо. Я не жалуюсь… Ох… Но вот Витенька бы приехал, повидать бы его и ничего больше не надо. Кажется, увидала бы его еще хоть разок, так и помирать можно.
Алексей Николаевич опять немного смутился и несколько секунд молчал.
– Мама, ну я же говорю, занят он, учеба. Вот закончит и приедет. Ну… что же поделать если так… А что, подруги твои в гости ходят к тебе?
– Подруги? Ходят, да, – безразлично отвечала Варвара Федоровна.
– А хочешь, в санаторий тебя отвезу? Там полечишься, отдохнешь. Там уход, люди есть, не будешь одна сидеть.
– Нет, спасибо, Леша. Мне тут уж привычнее. Дом, земля родная, хозяйство. И какие мне люди нужны? Тут у нас есть люди. Вы только, родные мои, редко бываете. А так ничего мне и не надо…
– Так я стараюсь приезжать, как выходные бывают…
Алексей Николаевич осекся, поняв, что он повторяется, и что не о нем идет речь. Они помолчали. Алексей Николаевич встал и прошелся по избе. Все здесь было как обычно, ничего не поменялось, пообветшало только все, пол громко скрипел, на стенах кое-где сильнее стали отходить обои. Он вышел во двор, прошелся, там под лавкой лежали всякие старые вещи, большей частью ненужные, резиновые сапоги, валенки, другой хлам. Возле двери в кладовку
– Мама.
– Что, сынок?
– Ну что ты, расстроилась, что ли?
– Я? Да ничего. Я рада, что ты приехал, не обращай внимания на меня, стара уж стала, – отвечала она, все так же смотря в окно, в глазах поблескивали слезы.
– Эх, ну не расстраивайся так. Ну что уж поделать, не смог он приехать… – Алексей Николаевич на мгновенье задумался, – но, знаешь, я еще на праздники в Новый год приеду, недели на две. Так позову его. Может вместе и приедем.
Варвара Федоровна повернула к нему голову и посмотрела с робкой надеждой.
– На Новый год приедете?
– Да, на Новый год приедем, – выдохнул Алексей.
Она вздохнула, утерла глаза уголком платка и сразу как будто ожила.
– Ты наверно устал с дороги? Как тебе обед, положить еще?
– Нет, спасибо, я сыт по горло, – он хлопнул себя по солидному животу, – обед у тебя как всегда прекрасный.
Он подошел к ней, обнял за плечи и ласково прижал ее голову к своей груди.
– Спасибо, мама, ты у меня самая лучшая! Все будет хорошо!
Она улыбнулась.
– Спасибо, сынок! Спасибо, что приехал.
Он словно что-то вспомнил, посмотрел в окно и сказал:
– Может пойдем на улицу прогуляемся? Заодно надо забор отнять, я машину в палисад загоню.
– Давай сходим. Я сама собиралась недавно.
Они вышли на улицу, Алексей сошел с крыльца и пошел по дорожке к калитке, Варвара Федоровна подошла к одному окну и поскребла пальцем по трещине на стекле:
– Леша, глянь-ка на это стекло, видишь треснуло, помнишь от чего?
– Стекло? Нет, не помню.
– Это Витя мячиком запустил. Не нарочно, он с ребятишками в футбол тут играл, годиков десять ему было, – Варвара Федоровна засветилась улыбкой от этого воспоминания, – ох, баловник был, как и ты!
Алексей Николаевич криво усмехнулся одними губами, открыл калитку и вышел на дорогу. Варвара Федоровна вышла за ним, и они не спеша пошли по деревне вдоль, на другой ее конец. Некоторые дома в деревне были уже нежилые и заброшенные, в остальных жили в основном старики. Ближе к концу деревни, правда, была пара-тройка больших новых домов, высоких, с просторной светелкой, со свежей краской на наличниках и ровной черепицей на крышах. В палисадниках там были посажены розы, бархатцы и гиацинты, травка коротко подстрижена, а дорожки аккуратно выложены камнем. В эти дома приезжали жить на лето дачники из города. А дома местных жителей были все намного старше, покосившиеся, темные, на их крышах лежал заросший лишаем шифер. Но огороды и сады возле них были намного гуще и богаче, чем у дачных.