Витёныш и одноногая нимфа
Шрифт:
И к тому же, этот полуимпотент за то время нашего общения, которое у нас было, внушил мне, что у него никогда не будет детей, потому что он служил на подлодке. А в те славные времена я ещё не знала, что этот упырь врёт, как дышит. И вот я сидела утром на сортировочном столе и переваривала свое осознание. Тестов на беременность тогда не было, проверить здесь и сейчас собственное состояние было невозможно, а половое воспитание было таким поверхностным, что мы даже не знали для чего нам даны половые органы.
Как узнать наверняка о своём состоянии, я не знала, никаких признаков не проявлялось, меня не тошнило, мне не хотелось солененького,
Пришла Светка, глянула на меня и спросила:"У тебя кто то умер?". Видимо моё лицо выражало всю скорбь нееврейского народа. Сил держать в себе последние известия у меня не было, и я все рассказала Светке, ведь она в тот момент была мне ближе матери. Рассказ длился долго, он прерывался работой, и продолжался, когда мы освобождались. Светка выслушала всю историю моей беременности и задала первый вопрос:"Кроме Витьки кто нибудь был?". Да не было у меня никого кроме Витьки! Поэтому я и считаю, что если вы находитесь в детородном возрасте, лучше иметь одного партнёра, чтобы потом не высчитывать, кто отец.
"Ну что сказать?
– начала Светка, -врёт тебе твой любовничек, как сивый мерин! Ну скажи мне, если ты не с кем кроме него не была, а он бесплоден, откуда взялась беременность? Тем более она у тебя первая, все у тебя по женски в порядке, что ещё можно придумать? Непорочное зачатие? Так ты, как я догадываюсь, даже в Бога не веришь! Значит для непорочного зачатия выберут кого нибудь другого. А у меня вывод, ты беременна от Витьки, срок, недели три. И теперь тебе надо подумать, что делать, сообщить об этом Витьке и рожать, или по тихому от этого избавится. У меня все."
Так я с утра об этом думала! Как дальше жить? Как узнать, я точно беременна, или это сбой программы? И как от этого избавляться, ведь причинять боль своему организму я не хотела. Светка успокоила меня и сказала, что можно недельку потаскать шкурки, попроситься у мастерицы Машки на мездрилку , там тоже солидные нагрузки, может все само и вылетит. У скольких бабочек в нашем цехе так бывало? Да у большинства! Других способов, кроме аборта, Светка не знала. А для меня аборт был равносилен смерти.
Домой я не пошла, я уехала в центр города, чтобы погулять на набережной и успокоиться. Успокоение не приходило. Я не знала, как дальше быть. Я знала, что скажет моя мать, Витьку я вообще не включала в список близких и надёжных людей, и что выходило? Выходило, что никто кроме меня. С этой мыслью я и пошла домой. Заходила я к дому, с тылу, поэтому Витьку увидела издали. Не было у меня сейчас сил ни на общение, ни на секс. Поэтому я подождала, пока он уйдёт и пошла домой спать.
Утром я проснулась, а ничего не случилось, беременность моя никуда не ушла, не рассосалась. Как это портило мне настроение. Нет, портило мне настроение не то, что я была беременна, а то, что я не знала, как быть с этой беременностью. Я подошла к решению вопроса прямо с утра, подошла к мастеру, Маше Аюевой , в двух словах объяснила свое горе и попросила поставить меня на мездрильную машину, для того, чтобы организм сам избавился от новообразования.
Машка не стала задавать лишних вопросов,
Два или три дня от этой гимнастики моё тельце болело от макушки до пяток. Ну это с непривычки. А потом мои мышцы настроились, растянулись и все встало на круги своя. Мало мне было мездрилки, я ещё оставалась после работы разгружать соль! Я уже не помню, сколько платили за вагон соли. Но разгружали мы его вшестером, три вечера. Пять мужиков и одна беременная девочка. Но ожидаемого эффекта не было. Я уставала до изнеможения, приходила домой и падала в кровать, мгновенно засыпала и все.
И ещё тяжкий физический труд освобождал мою голову от мыслей, мне некогда было думать, я постоянно или тащила, что нибудь тяжёлое, или бросала что нибудь тяжёлое, или грузила что нибудь тяжелое, все моё естественно было сосредоточено на этой тяжести. Но одно я осознавала точно, что я никому не нужна в этом мире. Чужие люди больше заботятся обо мне, чем родная мама. Я вообще к этой маме боюсь подойти с такой проблемой. А тому, кто мне сотворил эту проблему, вообще все было по фигу. В общем, ни мою мать, ни отца того, кто прижился в моем пузе, совершенно не интересовало ни моё состояние, ни моё поведение. Не к кому мне было придти с этим горем.
Время шло, а ничего не менялось. Месячные так и не пришли. О чем это говорило? О том, что беременности уже больше месяца, и времени у меня все меньше и меньше. Мой организм ни при каких физических нагрузках, не хотел расставаться с этой беременностью. Было такое ощущение, что этот малюсенький плод держится за меня не только пуповиной, а всей своей сутью. Но тогда я об этом не думала, у меня была другая задача, избавиться от этого. Но как это сделать, я не знала, а на аборт идти не хотела. Я уже вернулась под свою трубу, потому что смысла истязать себя работой не было. Мой организм держал плод насмерть.
В перерывах и на обеде, мы со Светой обсуждали, что можно сделать. Но Светка не знала никаких методов, кроме аборта. Но я ей благодарна за то, что она была рядом в то время, и ещё мастер Маша. Хотя Машка в жизни была очень противной и надоедливой, в этот момент она тоже показала себя с хорошей стороны. Она прямо жила моей болью. И эти два человека в тот момент поддерживали меня изо всех сил и старались мне помочь. Но у них в этой ситуации, так же как у меня, было мало опыта. В этом и была вся загвоздка. Моя загвоздка.
Время шло, срок увеличивался, вероятности избавится от этого становилось все меньше и меньше. В то время это было запретной темой. Если бы кто то узнал, что я беременна и не замужем, весь бы район тыкал в меня пальцем. А мне было достаточно того, что меня называют безногой. А стоит спросить у кого нибудь как избавиться от плода, будут звать одноногой праституткой. Никого не волновало то, что женщина беременна от мужчины. Она была просто по умолчанию виновата в том, что она забеременела вне брака. А мужчины уже в те времена были святыми и попадали под амнистию социума.