Витька Перчик
Шрифт:
Витьку, как будто, отпустило. Он вскочил и зашептал (голоса не было):
– Срочно к Абраму! Он умирает! Едем! Срочно! Сейчас!
Через минуту они уже были в машине. Максим водил машину мастерски, имел международные права. Мерседес взвизгнул, развернулся и помчался на глазах у изумленной публики. Максим проорал, высунувшись в окно:
– Праздник отменить! Отменить праздник!
Виктор вбежал в спальню. На кровати, вытянувшись на спине, лежал Абрам Михайлович. Возле него суетились доктор и несколько сестер.
– Выгони их, - прошептал больной.
– Уйдите! Немедленно!
–
– Вон!
– Что вы себе позволяете?
– Возмутился доктор.- Вы ответите за самоуправство!
– Отвечу. Вон!
Доктор, напуганный диким визгом Виктора, быстро вышел вместе с сестрами.
– Абрам Михайлович!- Виктор присел на кровать, взял холодные руки больного, стал их растирать, пытаясь согреть.
– Не умирайте, Не умирайте, дорогой! Я Федору дозвонился. Вертолет скоро будет здесь. Федор летит с лучшими врачами. Держитесь! Все обойдется...
– Не суетись...- Еле слышно прошептал шеф.
Виктор наклонился к нему.
– Слушай и молчи. Время дорого. Знаешь, почему у меня кликуха "Зек-армянин"? Мою семью вырезали... Жену, брата, детей, бабушку... Мы жили в Баку, когда началась заваруха. Я наполовину армянин, наполовину еврей. Отец - еврей, мать - армянка. Я нашел убийцу. Он сбежал в Москву, испугавшись. Он знал меня и знал, что я отомщу. Дай глоток воды... Я вырезал всю его семью. Не в себе был. У меня небольшой капитал имелся. Надо было больше, больше. Я убивал, Витька... На мне криминала выше крыши... Но этих людей не жалко. Отморозки. Не я их, они бы меня убили. Я наврал, что у меня врагов нет. Они есть и их много. Найди убийцу, покарай...
– Найдем, будьте спокойны.
– Оленьку вытащите. Она не виновата.
Виктор попытался напоить шефа. Ничего не получилось. Вода не прошла внутрь, растеклась по груди.
– Может, Вам лучше молчать?
– Слезы Виктора падали на рубашку шефа и легкую ткань.
– Некогда молчать. Мне исповедоваться надо. Священник ждет. Не плачь, Виктор. Все мы смертны. Я хочу сказать тебе о главном. Ты - мой наследник. Хотел... на благотворительность... Разворуют шакалы благотворительность... Я знаю, ты меня любишь. И я давно отношусь к тебе, как к сыну. У меня роднее никого. Все родственники ближние и дальние погибли в Баку. Федору деньги не нужны. Своих девать некуда. Завещание давно есть. Оленька кое-что получит, другие люди, с которыми работал и дружил. Священнику отдашь... На храм в городе... А ты олигархом станешь. Миллиард в долларах и евро на счетах в России и за рубежом. Двадцать три завода... И другая собственность. В завещание все подробно расписано. Обратись к Федору. Поможет. Строй дома, Витька. В Московской области. Я уже приступил, да не судьба...
– Да не нужен мне Ваш миллиард! Какой из меня олигарх, смешно просто!
– Виктор плакал.- Вы выздоравливайте, дорогой мой. Ишь чего надумали!? Умирать... Вас ждут, люди ждут. Фёдор скоро прилетит...
– Я сидел, Виктор, шесть лет, но не сломался в тюрьме. В свое время Федора от тюрьмы отмазал, а потом он меня из тюрьмы вытащил... А то бы пропал. Вот, теперь богатым стал. Уважают. Я все сказал, что хотел. Священника впусти. Может, Бог меня простит. Он убийцу
– Шёпот стал еще тише.- Прощай, Виктор... Зови священника.
Виктор вытер слезы, поцеловал в щеку Абрама Михайловича и вышел. Священник вошел в спальню. Виктор упал в кресло, сын хотел что-то спросить, но промолчал. Дверь хлопнула. В комнату ворвался Фёдор Ефимович. Его сопровождали несколько врачей. Вид Федора была не блестящий. Волосы всклокочены, лицо в красных пятнах, на ногах тапочки. Небрит. В домашней одежде. Он напоминал полубезумного. Хотел броситься к Абраму, но Виктор остановил его.
– Там Священник. Не мешай. Абрам очень плох.
– Найду отравителя! Разорву гада!
– Федор Ефимович был вне себя. Что Врачи говорят? Может, надежда есть? Вот привез профессоров, самых лучших... Может, выкарабкается Абраша?
Открылась дверь. Вышел пожилой священник.
– Умер.- Вздохнул он.
– Царство ему небесное.
Один из профессоров подошел к Виктору, другой к Федору. Позвали сестер, врачи потребовали вколоть успокоительного обоим. Пощупали пульс, покачали головами. Померили давление. Священник прослезился.
– Ничего сделать было нельзя. Внутри все сожжено. Он держался из последних сил. Какого человека не стало! Не будет убийце прощения ни на том, ни на этом свете!
Сестры приступили к Виктору и Федору. Закатали рукава. Уколы... Уколы...
* * *
Похороны состоялись через три дня. Отпели покойника в соборе. Горожане пришли проститься с "Зеком-армянином". Абрама Михайловича уважал рабочий люд, чиновники боялись его, как огня.
– Как теперь жизнь пойдет?
– Горевали люди.- Неужели все развалится, дел еще осталось - невпроворот. Приехал губернатор со свитой. Кладбище оцепили. Говорили речи. Многие плакали. Поминки. Все, как положено.
Федор Ефимович сказал Виктору, прощаясь.
– Приезжай в Москву, зайди ко мне, разговор есть.
– Как мне Вас найти?
– Остановись в гостинице. Тебя найдут и привезут ко мне. Все.
И он уехал.
Виктор с сыном отбыли в Брянск. Вся родня пыталась заставить отца съесть хоть что-нибудь. Виктор выглядел постаревшим, глаза запали, дышал трудно. Максим в волнении совал отцу минералку, подносил еду, набранную в ложку.
– Батя! - Канючил он.
– Ты что, тоже умирать собрался? Пожалей родню свою. Как без тебя жить будем, подумайте, батя... Перестань переживать. Ты же мужик, в конце концов... Батя!
* * *
Виктор искал убийцу с помощью милиции. Поиски пока ни к чему не привели. Подозревали мужа Оленьки - наркомана со стажем. Мотива не было. И доказательств тоже. И никто его не видел, когда пришел в офис, когда ушел. Оленька пока сидела арестованной в милиции. И под залог ее не выпустили. Сидела она в камере-одиночке. Приехал какой-то высокий милицейский чин из Москвы и приставил охрану к камере. Виктору сказал:
– Пусть посидит пока. Никто ее не подозревает. Однако, замочить могут. Так что ей тут спокойнее будет. Сына Оленьки Виктор забрал к себе домой. Иванка обрадовался. Появился ровесник. Они играли в шумные игры вместе с Рексом. Бегали играть во двор, не замечая, что их охраняют.