Витой посох. Постижение
Шрифт:
Отойдя от скелета на несколько шагов, Кенрик сел на первый попавшийся камень и задумался. Что-то здесь очень странное. Жаль понять, что именно, возможности нет — нужно как-то выбираться из болота, а оно тянется миль на двести, если не больше. Обратно ведь дороги нет, Посох четко сказал об этом, значит, придется добираться до противоположного края. И сколько дней это займет даже на карайне? Много, карайны не предназначены для путешествия по болотам, это отнимает у них слишком много сил, из-за чего теряется главное — скорость передвижения. Так он и сидел, даже начал задремывать, но заснуть не успел, так как
«Дела невеселые, заклинание свернулось, но осталось в готовности, сработает, как только мы выберемся на берег, ты все правильно понял, идти придется через болото к его северному берегу, другого выхода я не вижу. Когда шли сюда то, как помнишь, обошли болото с востока, там теперь все перекрыто. Дорогу на север я просканировал, придется пройти около пятидесяти миль, благо, впереди хватает небольших каменных островков, примерно как этот, на которых вы с Чернышом сможете отдыхать».
Кенрик только вздохнул, представив, что его ждет. Затем вспомнил о необходимости доложить капитану о случившемся, тот пока знает только о гибели десяти Невидимок — об этом сообщил ему специальный амулет. Юноше этот амулет доводилось видеть — небольшая, с ладонь размером, серебряная пластинка, усеянная светящимися точками. Если кто-то из отряда погибал, то одна из точек гасла, а капитан при этом ощущал легкий укол в запястье. Правда, пластинка не информировала, кто именно погиб, она только сообщала о беде. Кенрик потянулся рукой к поясной сумке, в которой хранил кристалл связи, и… не обнаружил ее на привычном месте. Он растерянно ощупал весь пояс, но сумки так и не нашел. Потерял! Да что ж за невезение-то?! Это что же получается, он теперь и со своими связаться не может? Весело…
«А это у нас еще что такое?» — Посох обратил внимание на скелет.
«Скелет… — пробурчал ошеломленный нежданной потерей юноша. — Это второй. Оба лежат в одной позе, словно указывают на что-то».
«И указывают как раз на север… Интересно. Была несколько тысяч лет назад одна неприятная секта, использовавшая трупы своих врагов для подобных целей, но этих нехороших людей давно перебили…»
«По-моему, скелеты очень старые».
«Сейчас проверю, — сказал Посох. — Да, действительно старые. Им более двух тысяч лет, сохраняются при помощи какого-то хитрого заклинания, я даже не могу сходу понять, какого».
«А нам-то что за дело? — пожал плечами Кенрик. — Лежат себе и лежат, нас не трогают».
«Не скажи, не скажи… Я очень не люблю таких вот совпадений — ведь нам нужно идти именно на север, куда они указывают. А вдруг напоремся на что-то не слишком приятное?»
«И это может быть… Ладно, Я иду будить Черныша, пора двигаться дальше. Сколько до следующего крупного островка?»
«Около трех миль по прямой. Это длинная узкая гряда, там даже деревья есть, можно разложить костер. Думаю, на ней и переночуем».
Решив не терять времени, Кенрик мысленно позвал Черныша. Тот ответил не сразу, так как спал, поэтому появился только минут через десять. Выглядел карайн страшно — весь в комках засохшей черно-зеленой грязи, он едва плелся и явно чувствовал себя не слишком хорошо. Юноша встревожился — Черныш был ему очень дорог. Внимательно осмотрев беднягу, он понял, что нести его через болото карайн не в состоянии. Значит, придется самому лезть в грязь, без
«Братишка, — обратился он к Чернышу, — пойдем рядом».
«Я справлюсь, — возмутился тот. — Я сильный!»
«Ты мне поможешь, если станет совсем уж невмоготу. Дорога очень тяжелая, а на берег нам нельзя. Та гадость, что убила наших, все еще там, поэтому пошли».
Карайн не стал больше возражать, только тяжело вздохнул, сам понимая, что далеко в этой густой жиже всадника не увезет. Кенрик проверил хорошо ли застегнуты седельные сумки — не хотелось бы, чтобы все промокло. Однако сразу понял, что сумки придется перекладывать — основные целебные зелья оказались на самом дне, а они большей частью в кожаных кисетах, которые промокнут на раз. Он по-быстрому переложил сумки, разместив зелья на самом верху, и тщательно застегнул их. Что-то, конечно, все равно промокнет, но юноша надеялся, что не все — ведь за время, пока они добирались до островка, сумки остались практически сухими внутри.
Закончив подготовку, Кенрик с Чернышом переглянулись, совершенно синхронно вздохнули и решительно полезли в жидкую грязь. Первое время идти было не так уж тяжело, они погружались только по колени, видимо, скелеты показывали направление на естественный брод. Юноша шел, держась правой рукой за упряжь карайна.
«А ну-ка стой, дорогой! — послышался в голове голос Посоха. — Дорога здесь, конечно, полегче, но ты уверен, что стоит идти туда, куда направляют такого рода указатели? Мне кажется, что там нас ждет ловушка…»
«Темного Прохвоста им всем на головы! — в сердцах выругался Кенрик, сразу поняв, что сейчас вредный артефакт, как ни жаль это признавать, прав. — Как предлагаешь идти?»
«Взять левее — гряда длинная, мимо не пройдем. Да, там значительно глубже, но пройти можно. Я просканирую путь и не дам вам забрести в трясину».
Кенрик в задумчивости почесал затылок и объяснил ситуацию Чернышу. Тот от всей души пожелал Посоху наесться навоза и уныло повернул налево, провалившись сразу по брюхо.
Они шли, шли и шли, лавируя между глубокими местами, на которые указывал Посох, скользя и оступаясь, иногда окунаясь с головой, а чаще всего по шею бредя в грязи. Она то и дело попадала то в рот, то в нос, что вызывало яростное шипение и отфыркивание Черныша, и злую ругань Кенрика — кроме прочего, эта гадость имела на редкость отвратный вкус и запах.
«Впереди яма! — предупредил Посох. — Очень длинная, не обойти, придется переплывать».
«И как, интересно, плыть в грязи?» — язвительно поинтересовался Кенрик.
«Там не грязь, а грязная вода, шириной шагов в тридцать. Так что переплыть не проблема, оба плавать умеете. Зато после ямы глубина уже по пояс, почти до самой гряды».
Услышав, что им предстоит, Черныш высказал Кенрику много интересного, в том числе и свои предположения о его происхождении от болотной траги по одной из линий предков. Юноша и не подозревал, что карайны вообще способны так ругаться, обычно они говорили коротко и по существу, без всяких эмоций, кроме Тени, конечно, но Тень — это особая статья, его ехидству мог позавидовать даже королевский шут.