Витпанк
Шрифт:
Капуцина не переставала спотыкаться о корни, ковром покрывавшие узкие улицы. Сучья и стволы высовывались из окон зданий, встречаясь и переплетаясь наверху. Открытого неба нигде не было видно: когда она поднимала голову, ее взгляд встречал лишь сотни разнообразных оттенков ядовито-зеленого цвета. Солнце тщетно пыталось пробиться сквозь лиственный полог; улицы и переулки были сплошь затканы тенями.
Вода текла с карнизов самых высоких зданий, серебряными каскадами обдавая проходящих мимо и питая ручейки, прихотливыми извивами пробивавшиеся сквозь траву поверх слоя чернозема.
Запахи были хуже всего: густая вонь преющей листвы, острый аромат
Переполненная этими ощущениями, Капуцина остановилась и затрепетала от отвращения.
Совершенно бессознательно она подошла к стене ближайшего здания и нашла местечко, где вездесущие лозы уже начинали отмирать. Высохшие темно-красные стебли продолжали цепляться за камень — по всей их длине по трое в ряд торчали крохотные усики, каждый из которых заканчивался крошечным кружочком, лепившимся к кирпичу. Капуцина принялась обрывать эти усики, освобождая приросший к стене мертвый стебель, пока наконец совсем не оторвала его. Тогда она положила ладонь на красно-оранжевый кирпич, очищенный теперь от растительной заразы. Ощущение шероховатой пористой поверхности под пальцами привело ее в чувство, и она перестала паниковать.
Девочка резко выпрямилась и на шаг отступила от стены. Никто не должен видеть, что она наносит вред растительности! Иначе она немедленно попадет под подозрение — если только ее не арестуют на месте. Мэрин ужасно рассердилась бы на нее. Ей очень не хотелось уходить от стены и ее милых кирпичей, однако ее звал долг. У нее не было выбора.
Она вновь припомнила указания Мэрин. Ей надо было идти по этой улице до пересечения с Зонненфельсгассе, а потом повернуть налево…
Капуцина снова тронулась в путь, крепко сжимая пластиковую ручку корзинки. Разумеется, она не могла и предположить, что из теней между деревьями за ней наблюдал Волк.
Капуцина шла и шла, и наконец дошла до перекрестка. Но это был не тот перекресток, потому что здесь нигде не было написано, что это Зонненфельсгассе. Девочка уже совсем было решила продолжать идти дальше по той же улице, как вдруг остановилась, охваченная ужасом. По ту сторону перекрестка стояла горилла! Это было настоящее животное — запах ее шкуры напомнил девочке бродячую собаку, которую она как-то очень осторожно погладила на улице.
Огромная, покрытая черным волосом фигура опиралась на костяшки пальцев рук, осматривая окрестности резкими поворотами головы. Капуцина стояла, словно прикипев к месту. Вот горилла тронулась с места, приблизилась к ней… Девочка оглянулась по сторонам, ища помощи, но никого не увидела.
Гигантская обезьяна прошла от нее меньше чем в двух метрах. Она окинула девочку безразличным взглядом своих влажных карих глаз и предостерегающе фыркнула, но в остальном не проявила к ней интереса. Когда животное миновало ее, Капуцина вытащила из своей корзинки маленький платочек, чтобы вытереть лоб.
Это был один из старинных узников темницы — Тиргартена [77] . Когда Садовники пришли к власти, их всех освободили, пустив гулять по городу, где им захочется. Она помнила ленты, которые смотрела еще ребенком: гориллы всегда были добрыми и скромными животными, и не представляли собой опасности,
77
Парк в Берлине, вплотную примыкающий к зоосаду. — Примеч. ред.
Она снова заставила свои ноги двигаться. Теперь, зайдя уже глубоко внутрь Кольца, она начала встречать группы людей: Муравьев, усердно рушащих стену, чтобы освободить дубу место для роста, Свиней, разрывающих землю и удобряющих ее человеческим пометом, Ежей, удаляющих паразитические лозы с молодых растений, чтобы деревья могли дышать. Запах навоза был настолько удушающим, что девочка едва сдерживала тошноту; однако она не повернула назад.
Мимо пробежал длинноногий Почтовый Голубь, с нечеловеческой быстротой двигая ногами. Взгляд Капуцины проследил за ним с завистью — он, по крайней мере, хорошо знал, куда движется.
Девочка подошла к следующему перекрестку, но снова не смогла найти никакого знака, указывающего на то, что это Зонненфельсгассе. Это заставило ее еще больше обеспокоиться. Мэрин сказала ей: «Ты дойдешь до перекрестка, потом тебе нужно будет повернуть налево по Зонненфельсгассе…» Если для этого ей надо было сначала пройти два других перекрестка, почему Мэрин не упомянула об этом? Или, может быть, Капуцина просто забыла; может быть, ее голова оказалась настолько забита другими указаниями, что они вытеснили все остальное?
Она нерешительно огляделась по сторонам. Не повернуть ли ей обратно, туда, откуда она пришла? Или, может быть, просто спросить у какого-нибудь прохожего…
И в этот момент Волк выступил из своего укрытия.
Это была высокая женщина со странной манерой держать голову несколько набок — словно она была туга на одно ухо. Женщина носила свою черную униформу так весело, даже беззаботно, что можно было подумать, будто она попросту добродушно мирится с необходимостью соблюдать положенный ей стиль одежды, пусть даже несколько бессмысленный. Насколько девочка могла судить по той части ее лица, что не была скрыта большими зеркальными очками, оно было вполне приятным.
Но глядя, как она приближается, Капуцина ощутила мгновенный ужас. И теперь это был настоящий ужас — ибо девочка знала, какую опасность представляет собой эта женщина. Волчица еще издалека улыбнулась ей и заговорила мелодичным голосом:
— Здравствуй, девочка! Кажется, ты заблудилась?
Какие блестящие, ухоженные зубы у нее были! Несомненно, полностью вегетарианская диета компенсировала ей недостаток необходимого оборудования для ухода за полостью рта.
Капуцина с усилием изгнала из головы все посторонние мысли. Она застенчиво взглянула себе под ноги, потом подняла взгляд на женщину заранее отрепетированным движением, выражавшим скромную невинность, и ответила:
— Э-э… да, мэм, так и есть. По крайней мере, мне так кажется. Я ищу Зонненфельсгассе. Может быть, я ее уже прошла?
— А куда тебе нужно на Зонненфельсгассе? — спросила Волчица.
Могла ли она действительно быть таким злобным существом, как говорила Мэрин? Капуцина чувствовала себя настолько безнадежно заблудившейся, что назвала ей настоящий адрес, хотя и не стала отходить от своей легенды.
— Номер двести шестьдесят три. Я иду навестить свою бабушку Кунигунду. Я никогда у нее не была и поэтому не знаю, правильно ли я иду.