Витпанк
Шрифт:
— И они начинают жить вместе, и дальше все как в «Робин Гуде», — подхватила я. — Они грабят богатых и раздают добро беднякам.
— И все звери в лесу — их друзья!
Мы решили написать рассказ. Я ничего не сказала мисс Парсонс; я ничего не сказала моей матери. Мы рассказали об этом Гасу, но он стал единственным, кто все знал. Он показал нам, где у него лежит словарь, чтобы мы могли проверять по нему слова. Во всем остальном он предоставил нас самим себе.
Через пару недель после того, как мы начали работать
— Мама Синди сказала мне, что Синди пишет рассказ для конкурса детей-писателей. А ты? У тебя с английским очень хорошо. Ты не хочешь тоже написать рассказ?
— Да нет, вряд ли, — промямлила я. — У меня столько дел в школе…
— Мне казалось, у тебя куча времени, чтобы играть в лесу каждый вечер, — возразила она.
— Мы с Сарой работаем над одним заданием по биологии — изучаем тритонов. Может быть, мы потом представим эту работу на научной олимпиаде.
Зазвонил телефон, и я поспешила ретироваться.
Через месяц после того, как мы с Лисой начали работать над рассказом, Гас дал нам свою пишущую машинку, чтобы напечатать его, а также марки и большой конверт, чтобы мы могли послать рассказ на конкурс.
В течение нескольких дней после этого мы не знали, куда деваться. Мы знали, что рассказ, скорее всего, даже еще не дошел до судей конкурса — но все равно постоянно проверяли почту.
Иногда мы практиковались на нашей полянке, читая рассказ вслух, поскольку победители конкурса должны были прочесть вслух свои рассказы. Мы договорились, кто какую часть будет читать, кто какие реплики будет подавать в диалогах.
Двумя месяцами позже мисс Парсонс как-то попросила нас с Лисой остаться после урока. На ее лице было очень странное выражение — глаза были злыми, а губы улыбались скупой натянутой улыбкой.
— Вы, девочки, не сказали мне, что послали рассказ на конкурс детей-писателей, — сказала она.
Я быстро взглянула на Лису и снова перевела взгляд на мисс Парсонс.
— Э-э… Ну да, послали.
— Джоан, твоя мама даже не знала, что ты вообще пишешь его! Я только что звонила ей, чтобы сообщить новости.
Я кивнула, пытаясь улыбнуться.
— Я хотела, чтобы это было сюрпризом.
— О, это оказалось для нее большим сюрпризом! Ну и радостью, разумеется. Рассказ выиграл первый приз в твоей возрастной группе. Это большая честь. Организаторы конкурса хотят, чтобы ты приехала в Сан-Франциско и прочла свой рассказ вслух на церемонии вручения призов; его напечатают в антологии рассказов для девочек.
Я посмотрела на Лису — она ухмылялась во весь рот.
— Мы выиграли! — сказала она.
Мне очень хотелось запрыгать на месте, подскочить к ней и обнять, но мисс Парсонс еще не закончила.
— Не могу дождаться, когда я увижу этот рассказ, — сказала она. — Судьи сочли его исключительно высокохудожественным и хорошо написанным.
Мисс
Рассказ не мог им не понравиться, поскольку он победил на конкурсе — но не думаю, чтобы они что-то в нем поняли.
— В нем столько выдумки, — сказала моя мать. — И как только вам с твоей подружкой пришли в голову все эти имена?
— Метафоры у тебя очень красивые, — сказала мисс Парсонс. На уроках она постоянно говорила о метафорах. — Но мне все же хотелось бы, чтобы ты показала рассказ мне перед тем как посылать. Мне кажется, я смогла бы помочь тебе немного смягчить его.
Мы дали прочесть рассказ Гасу.
— В нем бурлит энергия юности, — сказал он. — Отличная штука!
Когда я в тот вечер уходила домой, он сказал:
— Мое почтение злому королю!
Разумеется, моя мать тут же принялась строить планы. Она настояла, чтобы я дала ей телефон Лисы, и сама позвонила Гасу.
— Я подумала, что мне нужно бы походить с девочками по магазинам, купить им какие-нибудь платья для церемонии, — радостно сообщила она ему. — Это такой особенный случай — я уверена, что им захочется выглядеть как можно лучше!
Лиса не захотела идти, и Гас не стал ее заставлять. Поговорив с Гасом и Лисой по телефону, моя мать сказала, что она очень гордится, что у меня хватило терпения работать с этой девочкой, и что, может быть, мне стоит следующий свой рассказ писать уже без нее.
Мы с ней пошли в магазин, и она заставила меня примерить дюжину платьев, которые, по ее мнению, подходили для такого случая. Мне они все показались отвратительными, но она в конце концов остановилась на ярко-красной блузе, под которую следовало надеть черный свитер с высоким воротом.
— Это не слишком изящно, — признала она. — Но очень стильно.
В тот вечер, когда должна была состояться церемония, мы поехали на машине в Сан-Франциско, находившийся всего лишь в часе езды от места, где мы жили. Мой отец был в деловой командировке, поэтому он не мог к нам присоединиться. Моя мать настояла, чтобы Гас и Лиса поехали вместе с нами.
На Лисе было темно-синее платье. Гас облачился в серый костюм, но с большой харлей-дэвидсоновской пряжкой на поясе, что немного утешало.
Гас не переставая говорил нам с Лисой, как у нас все замечательно получится, но мне все равно было немного не по себе. Этот рассказ был наш, только наш! А теперь моя мать думала, что он принадлежит ей. И мисс Парсонс думала, что он принадлежит ей, и я не сомневалась, что люди на конкурсе тоже будут думать, что он принадлежит им. Все были уверены, что владеют частичкой нас. Нас искромсали, расхватали на кусочки.