Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в.

Зимин Александр Александрович

Но в Записи о душегубстве говорится об ином: об ограничении власти московского наместника и расширении судебных прав удельных князей. Нововведение, по Л.В. Черепнину, «было осуществлено в интересах удельных князей» и вызвано «происками И.Д. Всеволожского, отражавшего интересы возглавлявшейся галицкими князьями оппозиции». Позднее Л.В. Черепнин считал Всеволожского представителем «старых бояр», стремившихся к централизации на основе «известного равенства отдельных русских княжеств» [265] .

265

Черепнин.Архивы. Ч. 2. С. 353; Черепнин.Образование. С. 754–755.

Смысл реформы Софьи Витовтовны и И.Д. Всеволожского в целом Л.В. Черепниным понят правильно. Реформа ограничивала судебные права большого (московского) наместника за счет увеличения прав удельных князей. И все же эти изменения в области судопроизводства нельзя рассматривать однозначно как шаг назад, как уступку удельно-княжеской оппозиции. Следует иметь в виду и обстановку, когда реформа была принята. Она могла быть проведена после 27 февраля 1425 г. (смерть Василия I) и во всяком случае до осени 1432 г. (бегство

Всеволожского в Тверь, а потом в Галич). Не могла она произойти и после августа 1431 г., т. е. после отъезда в Орду великого князя и Всеволожского. Следовательно, мероприятия Софьи Витовтовны и Ивана Дмитриевича осуществлены были в 1425–1431 гг. [266] Но именно тогда правительство малолетнего Василия Васильевича озабочено было созданием коалиции удельных князей для противостояния претензиям на великое княжение Юрия Дмитриевича. Поэтому реформа судебных порядков хотя и содержала уступку в пользу удельных князей, но имела своей целью сплотить князей «гнезда Калиты» в борьбе с галицким князем, т. е., если встать на точку зрения И.Д. Всеволожского, имела антиудельную направленность.

266

Н.Д. Мец полагала, что реформа Софьи и Всеволожского, о которой говорила Запись о душегубстве, проведена была после смерти митрополита Фотия (см.: Мец.С. 46). При оценке деятельности И.Д. Всеволожского она исходила из представления о нем как о противнике объединительных тенденций (в отличие от Фотия), что, на наш взгляд, неверно.

В том же русле, что и преобразование наместничьего суда, находилась и унификация монетного дела. Она проведена была, согласно Н.Д. Мец, в феврале-апреле 1425 г. [267] Суть реформы сводилась к следующему. В Москве создан был единый монетный двор. Установлен был также единый вес монет (от 0,77 до 0,7 г), причем вес удельных монет повысился (с 0,62 до 0,65 г). На монетах изображался, в частности, Самсон, побеждающий льва. Монеты удельных князей стали двуименными: на одной стороне находилось имя Василия II, а на другой — либо Андрея или Петра Дмитриевичей, либо Семена или Ярослава Владимировичей. Это были князья, подписавшие в 1423 г. завещание Василия I. Отсутствие монет с именем князя Константина Дмитриевича объяснялось, вероятно, тем, что он в начале 1425 г. был еще безудельным князем-«изгоем». С князем же Юрием правительство Василия II тогда конфликтовало и поэтому никаких монет от его имени не выпускало. Первые двуименные монеты Василия II и Юрия Дмитриевича относятся к 1428 г. (после заключения с ним мартовского докончания).

267

См.: Мец. С. 46–52.

Итак, стремясь ценой некоторых уступок создать коалицию удельных князей для борьбы с Юрием Дмитриевичем, правительство Софьи Витовтовны и И.Д. Всеволожского одновременно подчиняло их своей власти.

Прибывшие в Галич после отъезда со свадьбы Василия II Василий Косой и Дмитрий Шемяка увидели, что их отец уже «собрався со всеми людьми своими, хотя итти на великого князя» [268] . Они с радостью присоединились к начавшемуся весной 1433 г. походу [269] . В нем принял участие и И.Д. Всеволожский.

268

ПСРЛ. Т. 26. С. 189.

269

ПСРЛ. Т. 5. С. 265. О походе сообщается во всех списках Софийской I летописи, об участии в нем Василия и Дмитрия Юрьевичей — в Софийской I летописи по списку Царского.

В Москве еще не знали об угрозе, нависшей над Василием II, когда туда прибыл ростовский наместник П.К. Добрынский с сообщением о том, что князь Юрий со своими детьми и «многою силою» подошел уже к Переславлю. Не успев «собраться с силою», Василий Васильевич решил попытаться окончить дело миром. Он направил к князю Юрию своих послов — Федора Андреевича (с выразительным прозвищем — Лжа) [270] и Федора Григорьевича (Товарко). Встреча с представителями князя Юрия состоялась у Троицы, но ни к чему не привела: якобы Всеволожский «не дал о миру и слова молвити». Да и послы Василия II были хороши: «…бысть межи их, обоих бояр, брань велика и слова неподобные». Так ни с чем («безделнии») они и вернулись к великому князю.

270

ПСРЛ. Т. 26. С. 189. Речь идет о Ф.А. Старко. С.Б. Веселовский колебался в отождествлении этих лиц (см.: Веселовский. С.402).

Тогда Василий II собрал в Москве всех, кого смог, в том числе даже и торговых людей («москвич гостей и прочих»). Воинство было далеко не боеспособное. Ведь князья и бояре разъехались со свадьбы, и никого иного под рукой не оказалось. Военные действия союзного Василию II князя Василия Ярославича Серпуховского и рязанской рати существенных результатов не дали [271] .

Выступив из Москвы, Василий II встретился с князем Юрием в решительном сражении на реке Клязьме (в 20 верстах от Москвы) 25 апреля 1433 г. То ли потому, что князь Юрий собрал большое воинство, то ли потому, что москвичи в дым перепились, помощи великому князю ниоткуда не подоспело, и бой Василий II проиграл. Сам же Василий Васильевич вместе с матерью и женой бежал в Тверь. Однако князь Борис Александрович не захотел, видимо, вступать в конфликт с новым великим князем, и беглецам пришлось отправиться дальше. Путь их привел в Кострому, где Василий II рассчитывал найти себе опору в кругах, враждебных Юрию Дмитриевичу [272] .

271

Позднее в докончании с Василием II (1433 г.) князь Юрий писал: «А что князь Василеи Ярославич имал мою вотчину или люди его грабили мою вотчину, а на то суд и исправа» (ДДГ. № 30. С. 77). В докончании с князем Юрием рязанский князь Иван Федорович позднее писал: «А что есми посылал свою рать с твоим братычем, со князем с Васильем, и воевали, и грабили, и полон имали» (ДДГ. № 33. С. 86).

272

«А

от москвич не бысть никоея помощи, мнози бо пьяни от них, а и с собою мед везяху, что пити еще» (ПСРЛ. Т. 26. С. 189). Великий князь «выиде противу их не во мнозе, и побився мало, и побеже к Москве», а оттуда в Тверь и на Кострому (ПСРЛ. Т. 23. С. 147). Он «не возмог бо противитися, понеже не поспел совокупитися» (ПСРЛ. Т. 6. С. 148).

Одержав победу на реке Клязьме, Юрий Дмитриевич вошел в Москву. Для псковского летописца князь Юрий был законным наследником великокняжеского престола. По его словам, он «седе на великом княжении во граде Москвы во своей отчине» [273] . Псковичи чутко реагировали на смену властей в Москве. Для них «законным» был тот князь, кто реально обладал властью в столице.

Пребывание в Москве великий князь Юрий использовал для своего обогащения. Судя по его договору с Василием Васильевичем, заключенному год спустя, он «поймал» «казну» и «поклажу» Василия II, его матери и великокняжеских бояр. С гостями (торговыми людьми) и суконниками (купцами, ведшими торговлю с Западом) у него установились, очевидно, хорошие отношения, раз уж они позднее ссудили ему такую значительную сумму, как 600 руб. [274] Правда, «казну» позже Юрий Дмитриевич пообещал вернуть Василию Васильевичу, но тот брал на себя погашение его долга гостям.

273

ПЛ. Вып. 1. С. 41.

274

ДДГ. № 30. С. 77. С.В. Бахрушин писал, что 600 руб. Василий II «платил в Орду за своего дядю Юрья» ( Бахрушин С.Л.Княжеское хозяйство XV и первой половины XVI в. // Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому. М., 1909. С. 604). Этого в тексте документа нет.

Вдогонку за Василием II князь Юрий послал на Кострому своих детей, а затем двинулся сам [275] . Казалось бы, успех его был полный. Но вскоре произошло непредвиденное.

Великий князь Юрий Дмитриевич «смирился» со своим племянником Василием Васильевичем и дал ему в удел Коломну, которую в свое время Дмитрий Донской пожаловал отцу Василия. Как только Василий Васильевич прибыл в Коломну, «многие люди начаша отказыватися от князя Юрья за великого князя (по терминологии великокняжеского летописца 70-х годов. — А.З.) и поидоша х Коломне безпрестани». Согласно Сокращенному летописному своду конца XV в., «князи же, и бояре, и воеводы, и дети боярские, и вси дворяне не повыкли галичьскымъ князем служити» [276] . В Ермолинской летописи рассказ об этом немного иной: «Москвичи же вси (а не вообще «многие люди». — А.З.), князи, и бояре, и воеводы, и дети боярьскые, и дворяне, от мала и до велика, вси поехали на Коломну к великому князю, не повыкли бо служити уделным князем» [277] .

275

ПСРЛ. Т. 27 (Сокращенные своды конца XV в.). С 270, 344.

276

ПСРЛ. Т. 26. С. 190; Т. 27 (Сокращенные своды конца XV в.). С. 270, 344.

277

ПСРЛ. Т. 23. С. 147. Замена «галицких князей» (Сокращенные своды конца XV в.) на «удельных князей» (Ермолинская летопись) отражает, по нашему мнению, уже время борьбы Василия II с Дмитрием Шемякой. В Софийской II летописи говорится: «…вси людие от князя Юрия побегоша к нему служити, от мала и до велика» (ПСРЛ. Т. 6. С. 148).

В Никоновской летописи причина отъезда бояр изложена иначе. Юрий Дмитриевич, сев на великокняжеский престол в Москве, послал вдогонку за Василием II своих детей. Те настигли его в Костроме. Тогда туда пошли сам князь Юрий «и с ним силы многи». Придя в Кострому, Юрий Дмитриевич «взя его» (очевидно, захватил Василия II). Тот же «доби челом дяде своему», используя для этой цели заступничество фаворита («любовника») князя Юрия боярина Семена Федоровича Морозова. Это не понравилось И.Д. Всеволожскому («не любо ему бысть сие зело, что простыню дает ему, еще же и удел хощет дати ему»). Так думал не только Иван Дмитриевич, «но и инии мнози бояре и слуги, разъяришася о сем, и не любо им бысть сие всем». Впрочем, рассказ Никоновской летописи в некоторых своих звеньях вызывает недоумение. Вряд ли позиция И.Д. Всеволожского, нарисованная летописцем, была близкой к действительной. Именно в это время он вместе со своими детьми отъехал от князя Юрия к Василию Васильевичу [278] .

278

ПСРЛ. Т. 12. С. 18; ср: Т. 27 (Сокращенный свод конца XV в.). С. 344.

Так или иначе, но многие галицкие бояре были недовольны тем, что Морозов «исхлопотал» Василию II удел, и, наверное, тем, что князь Юрий отпустил с ним на удел «всех бояр его». На Коломне Василий II сам «нача звати к себе людей отовсюду» [279] . Народ стал к нему стекаться, ибо всем не люб был княжеский фаворит. Словом, недовольство вызывал не сам новый великий князь, а непоследовательность его политики и С.Ф. Морозов.

Негодовали на боярина Семена Федоровича и старшие дети великого князя Юрия Дмитриевича. Вероятно, между Василием Косым, Дмитрием Шемякой и Морозовым разыгралась бурная сцена, в результате которой братья его убили «в набережных сенех» Кремлевского дворца. Они якобы говорили Морозову: «Ты учинил ту беду (мир с Василием II с передачей ему Коломны. — А.З.) отцю нашему и нам; издавна еси коромолник, а наш лиходеи, не дашь нам у отца нашего жити» [280] . Удовлетворенные совершившимся («въструбивше»), княжичи покинули Москву, где их могла ждать расплата, и отъехали на Кострому [281] .

279

ПСРЛ. Т. 12. С. 18.

280

ПСРЛ. Т. 26. С. 190. Т. 23. С. 147. По Л.В. Черепнину, С.Ф. Морозов был «организатором заговора в пользу Василия II» ( Черепнин.Архивы. Ч. 1. С. 111). Источники не дают оснований для подобного утверждения.

281

ПСРЛ. Т. 23. С. 147.