Витязь в медвежьей шкуре
Шрифт:
— Говоришь, похож на Степана? — барон пристально посмотрел на меня.
Блин, даже мурашки под одеждой забегали. Надеюсь, мой ответный взгляд был достаточно безмятежным.
— Нет, — Рыжий Лис отвечал не задумываясь. — Тот ниже и в плечах шире.
Спасибо костру и искажающему вид пламени. А я ведь даже переодеться не сообразил.
— Ладно, тебе виднее. Будем мерить, когда поймаем его. Собственно, за этим я и пришел. У тебя найдется десяток людей, хорошо знающих лес?
— И не один…
— Мне нужны не лесорубы… — пренебрежительно хмыкнул фон Шварцреген. — А те, кто завербовался в компанию из браконьеров.
—
— Собери их к вечеру. Устроим небольшую охоту. Если этот «людоед» тот, о ком мы думаем, он должен быть где-то неподалеку.
— Вы совершенно правы, господин барон. Он же не знает точного времени, когда Круглей покинет замок, значит, не выпускает ворота из виду.
— В землях моего племени тоже растут деревья…
Моя реплика была так расплывчата и не вязалась в рассуждение о предстоящей вылазке, что привлекла внимание всех.
— Это ты о чем? — спросил Лис, так как барону подобный вопрос задавать было не по чину.
— Тоже пойду.
— Ради славы или награды? — улыбнулся фон Шварцреген. — Впрочем, это снова можно объединить. Славу ищите сами, а моя светлость не поскупится на награду.
— И я не стал бы искать его перед воротами замка.
— У вас, Степан, наверно, деревья очень редко растут, — засмеялся Лис. — А здесь на дюжину шагов вглубь отойди, уже ничего не видно. Он должен быть на опушке, иначе рискует остаться, когда обоз уйдет.
— Нет… — я говорил отрывисто и медленно, словно подбирал правильные слова. В общем, как варвар, который не слишком хорошо владеет речью. — Я прошел бы два-три поприща [60] дальше по дороге и там устроился. На обочине. Мимо не проедут. Он же знает, куда обоз путь держит?..
60
Поприще— старорусская путевая мера для измерения больших расстояний, позднее появляется слово верста. Этими словами первоначально называли расстояние, пройденное от одного поворота плуга до другого во время пахоты. Известны упоминания в письменных источниках XI века. В рукописях XV века есть запись: «поприще саженей 7 сот и 50» (длиной в 750 саженей) (1620 м).
Верста— русская единица измерения расстояния, равная пятистам саженям или тысяча пятистам аршинам (что соответствует нынешним 1066,8 метра, до реформы XVIII века — 1066,781 метра). Упоминается в литературных источниках с XI века. В XVII веке окончательно сменила использование термина «поприще» в этом значении.
— Молодец, — мотнул головой фон Шварцреген. — Похоже, в моем замке на одного лиса больше стало… Значит, решено. Готовьтесь к выходу за час до рассвета. Как вторые петухи пропоют, так и двинемся… на охоту.
Глава шестая
Раньше я думал, что рыцарь, особенно из тех, кто при званиях и титулах — это нечто вроде легкого танка или хотя бы — бронетранспортера. То есть всегда в броне и на колесах. И это очередное, уже и не припомню которое по счету клише опять развеялось под натиском правды жизни. Фон Шварцреген если чем и отличался в снаряжении от отобранных Лисом бывших браконьеров, так только качеством тканей и оружия. Плотный кожаный камзол
И все же молва рождается не на пустом месте. С высоты своего роста мне удалось заметить, как в вороте камзола блеснули кольца кольчуги. Мелочь, но приятно. Фон Шварцреген хоть и вел себя так, словно собирался на охоту с целой сворой псов и отрядом вооруженных загонщиков, уважение к зубам предполагаемой добычи выказывал. Опасался то есть…
Время до рассвета пролетело быстро.
Сперва барон решил довести до логического завершения спектакль, разыгранный им для Круглея. И объявил, что мне пора встретиться с купцом, чтобы окончательно обсудить стоимость вознаграждения. Поскольку затягивать с «гостеприимностью» больше не имело смысла.
А я что? Надо так надо. Другой на моем месте, может, стал бы спорить, полез драться… Шучу.
Вид купца и дядька Озара меня сильно обрадовал. Таких похмельных рож я не видал давненько. Даже с учетом всеобщего застолья в корчме Западной Гати. Вот что значит чествовали гостей барона со всем прилежанием. Круглей, похоже, даже не сразу меня признал. Во всяком случае, ничем этого не выдал, а молча таращился и периодически икал. Пока барон не смилостивился над страдальцем и не велел подать вина. Заодно уже и всем налили.
— Ну так как, гость? — фон Шварцреген, как хозяин и единственный из всех присутствующих титулованный дворянин, сам направил разговор в нужное ему русло. — Ты определился? Рассчитаешься со своим спасителем добром или заплатишь деньгами?
— Я готов… да… — Круглей попытался кивнуть, но голова его, видимо, чересчур потяжелела за последние сутки, и купца мотнуло вперед. Мог бы и упасть, если бы мы с Озаром не успели его поддержать.
— Ты, давай… осторожнее, — засмеялся барон. — А то еще и за свою жизнь окажешься Степану должен. — Фон Шварцреген помолчал немного, но так как купец явно не спешил продолжать, уточнил: — Готов — это хорошо. Но ты не сказал: к чему? Товар или деньги?
— Могу… — отчетливо произнес Круглей и снова умолк.
Интересно, это он в себя столько хмельного влил, чтобы тоже время потянуть, или со страха? Ведь кто как не Круглей понимал: где он находится и чем все это может закончиться в любую минуту. Вот и выигрывал время единственным доступным способом. Исходя из того, что нет смысла вести в пыточный застенок пьяного до бесчувствия…
— Мне что, клещами из тебя каждое слово тянуть? — фон Шварцреген начинал терять терпение.
Вот! Не зря в народе говорят: «не буди лихо, пока оно тихо». Я еще и подумать не успел о пытках, а барон уже мысль подхватил.
— Не надо… — купец тоже осознал, что не стоит сердить хозяина замка, и попытался произнести более длинную фразу: — Я согласен… как скажет…
— Ага, — этот вариант, похоже, устраивал и барона. — Слово за тобою, Степан. Выбирай…
— Я возьму товаром, но с одним условием.
Мой ответ давно был обдуман, взвешен и приготовлен.