Витязь в медвежьей шкуре
Шрифт:
Классная, кстати, формулировка. Ни один юрист не подкопается и не докажет, чего именно я принял, а под чем и не подписывался. Огласите, пожалуйста, весь список? Какие такие заботы? Чем докажете, что покойного фон Шварцрегена именно они напрягали, а не, скажем, цены на редис или картофель?
Одно плохо, свидетелем столь незамысловатой клятвы был лично тот самый Судия, которому для вынесения вердикта нет надобности ни в прокурорах, ни в адвокатах. Так что ты можешь все обустраивать по своему разумению, если готов за все и ответ держать. Хоть в
После того как традиции были соблюдены, я оставил на полянке нескольких человек из компании Рыжего Лиса, приказав им похоронить барона под тем самым дубом, где тот выбрал себе место для отдыха, еще не подозревая, что для вечного. А чтоб не вникать в тонкости вероисповеданий, вместо креста и прощальной надписи, велел воткнуть в ствол дерева обломок меча. Тем самым поставив в изголовье могилы и опознавательный знак, если кто-то озаботится перезахоронением или иными какими почестями покойному, и — символ креста.
Сам же, в сопровождении Носача и капитана уже почти моей роты наемников, двинулся обратно к замку. Естественно, пешим ходом. Во-первых — даже обозвавшись бароном, я все равно не научился ездить верхом. А во-вторых — тем самым предоставляя возможность слухам опередить мое возвращение. А поскольку те передвигались вместе с конными дружинниками Носача и частью «браконьеров» Фридриха, то и в правдивости их усомниться было затруднительно.
Зачем? Да чтоб дать время всем обитателям Шварцрегена определиться: принять новую власть или нет? Ну а чего мне их после по одному вылавливать из нор, куда они от неожиданности забьются? А так — все согласные и благоразумные смогут настроиться на новую волну, а антагонисты, они же верные соратники и преданные слуги покойного — решить: бежать или сражаться? Как первое, так и второе меня вполне устраивает. Вот только…
— Фридрих!
— Да, господин барон?
— В счет наших с тобою будущих приятельских отношений сделай мне одолжение.
— Приказывайте, — кивнул тот.
— Что-то неспокойно мне. Как бы приспешники покойного напоследок не учудили чего.
— Не понял?
— О купце беспокоюсь. Ведь он там один, и если кому-то взбредет в голову отомстить за смерть барона, то лучшей жертвы, чем Круглей, и искать не надо. К тому же среди рыцарей, я думаю, многие посвящены в истинную причину истории с белозерским купцом. Например, тот же пан Лешек. Да и все те, кто вместе с ним был в Западной Гати и участвовал в похищении племянницы Круглея. Эти даже не из мести, а чтоб следы замести — купца убьют. А потом уйдут через Проход, в тот монастырь, откуда к фон Шварцрегену аббат приходил. И все — ищи-свищи виновных.
— Я понял. — Рыжий Лис поманил к себе ландскнехта, ведущего в поводу коня барона. — Разрешите?
— Конечно.
Фридрих ловко, одним прыжком взлетел в седло.
— Не беспокойтесь. Все сделаю.
— Уверен?
— Компания подчиняется мне, а не рыцарям. Барон мог отдать приказ через мою голову, всем остальным — и пытаться нечего. Возьмем купца со всеми его
Фридрих пришпорил коня, и только отдаляющийся топот указывал, что он еще мгновение назад был рядом.
— Добрый воин, — оценил капитана ландскнехтов Носач. — Думаю, не пожалеете, что оставили его.
— Не пожалею…
— Что? Ах да… Извини, Степан. Слишком быстрый переход. Никак не могу привыкнуть. Кто ты, а кто — какой-то десятник.
— Кстати, спасибо, что напомнил.
— О чем?
— Наемники — это, конечно, сила. Но только тот сражается до конца, кто защищает свой собственный дом и семью. Такого ратника ни испугать, ни перекупить нельзя. Согласен?
— Вполне… — кивнул Носач. — Нет страшнее зверя, чем волчица, защищающая свой выводок. Да что там волчица, обычная наседка на ястреба бросается, когда цыплята в опасности. Вот только… — он выразительно пожал плечами. Мол, одной только отчаянной храбрости мало. И как не хорохорься, а собакам лису прогнать от курятника проще, чем самым храбрым петухам.
— Хочешь сказать, что у ополчения умения того нет, что у наемников?
— Ты и сам это сказал.
— Так надо учить.
— Надо… — вздохнул десятник. — Но, знаешь, как оно обычно бывает? Назначит сотник занятия, а придет с десяток мужиков, не больше. Да и те — с ленцой. У того сено не убрано, другой строить что-то затеял, третий — плетень подправляет, у четвертого — корова телится. В общем, как ни старайся, как ни увещевай, что для их же пользы все — без толку. Лишь бы день до вечера переколотить…
— Ну, как мужиков к прилежности склонить — это моя забота, — я с пониманием подмигнул. — А ты обучить их возьмешься? Героев меча и магии не потребую, но чтобы через пять-шесть седмиц вдвоем одного Лисовского ветерана победить могли… Ладно — втроем.
— Если отлынивать не будут, так почему бы и нет? — заинтересованно посмотрел на меня Носач. — С мечами, обещать не стану — это наука длительная. Иной и через год клинок как половник держит, а с копьями да топорами…
— Вот и договорились, — не дал я ему закончить. — А как только сотню наберешь, так и сам сотником станешь. Я мог бы тебя прямо сейчас им назначить, но — считаю, так будет вернее. А ты?
— Сотник должен при сотне быть, кто спорит… — не слишком уверенно ответил Носач. — Но где мне стольких новобранцев взять? Замок не город. Тут из мужского, нератного населения — конюхи да повара. Остальные — либо наемники, либо оруженосцы…
— А вот этот вопрос мы зададим Круглею… — я ободряюще похлопал десятника по плечу. — Верь мне, и месяца не пройдет, как ты не узнаешь ни сам замок, ни окрестности. И вот тогда, господин будущий сотник, настанет твой черед сдержать слово. Не станешь пятиться да отказываться?
— Да ни за что! — Носач размашисто перекрестился. — Господь мне в том свидетель… — а потом гораздо тише прибавил, уже не для всех: — Как и в том, если я хоть что-нибудь понимаю.