Витязь в медвежьей шкуре
Шрифт:
— Да. Но мы не знаем, сколько людей отрядили с лошадьми? Троих?.. Десяток?.. Как они вооружены? Насколько окажутся смелыми и преданными своим господам?
— Разумно, — старшой охранников обоза кивнул и уже шагнул в сторону, но потом остановился. — Скажи, Степан, ты их сжечь хочешь?
— Я что, зверь? — надеюсь, удивления и искренности в моем голосе было достаточно, чтобы поверить. — Припугнем только. А там — поглядим. И потом — дядька Озар, не забывай — это моя деревня. С какой стати я стану собственное имущество портить?..
— Тоже
Провожая взглядом спину пожилого обозника, я быстро провел внутренний осмотр и удовлетворенно отметил, что моя совесть не возмущена столь откровенным и циничным пренебрежением рыцарским кодексом. Более того, я явно ощущал себя мудрым и дальновидным командиром, который еще и отец солдатам. Ибо собирался победить, хоть и на своей земле, но точно малой кровью.
Более опытный капитан ландскнехтов поставленную задачу перекроил по-своему, соответственно боевым умениям каждого отдельно взятого ратника. К избам он отправил компанейцев, поручив стражникам осматривать хозяйственные постройки. А дюжину добровольцев Носача передал под руку Озару.
Дальнейшее происходило в полнейшей тишине…
Ландскнехты совершенно бесшумно и ловко подперли двери в каждую избу, а сами с оружием наготове встали возле окон. Озар по широкой дуге, чтоб не потревожить никого конским топотом, увел свой отряд на западную околицу. Стражники, разделившись на несколько групп, не менее быстро и сноровисто, что и не удивительно для крестьянских сыновей, осматривали нежилые строения.
В общем — все шло по плану, а я в очередной раз поймал себя на мысли, что не ощущаю эффекта собственного присутствия, а гляжу на все это, как на панорамное кино. Кстати, может, потому и не срабатывает механизм сбрасывания личины, наложенной на меня лесной колдуньей? Благодаря чему я все еще имею возможность пребывать в обличье человека, а не Людоеда. Ну, оно и к лучшему. С трудом представляю себя в шкуре великана и баронской короне одновременно. Разные роли, как ни крути…
— Ваше сиятельство!.. — Глаза молодого стражника казались черными дырами на фоне бледного лица. — Ваше сиятельство!..
— Что случилось?
— Там… Вам надо самим…
Он постоянно озирался и тыкал рукой себе за спину, в направлении одного из амбаров, возле которого, вопреки всем приказаниям, скапливались остальные стражники. Они еще соблюдали тишину, но с каждым мгновением становилось все более ясно, что это — то самое затишье, после которого разразится буря. Туда уже бежал Фридрих, и я едва не взмолился, чтобы капитан успел вовремя.
Фридрих успел.
Он влетел в толпу стражников, словно шар между расставленных кеглей. И те, причем совершенно бесшумно, прыснули во все стороны, сразу же вспомнив о полученном приказе. То ли воины слишком хорошо знали характер и тяжелую руку капитана ландскнехтов, то ли — что-то такое было в его лице, но так или иначе дисциплина была восстановлена, что называется — мгновенно.
Капитан походя отвесил пинка молодому стражнику,
Рыжий Лис распоряжался молча, одними жестами, но понимали его все, и уже через минуту у злосчастного амбара не осталось ни одного человека.
Капитан тоже мельком заглянул в открытую дверь, после чего развернулся и поспешил мне навстречу.
— Что там такое, Фридрих?
— Да так, ваше сиятельство, ничего особенного… — капитан наемников встал у меня на пути, как не собравший дневной план гаишник при виде пьяного за рулем. — Трупы.
Я попытался его обойти, но Лис даже и не подумал посторониться.
— Ты чего?
— Ваше сиятельство, господин барон, не стоит вам на это смотреть…
Рыжий Лис шагнул еще ближе, почти грудь в грудь.
— Не понял? — я ткнул Фридриха пальцем в кирасу. — Ты что, думаешь, я вида крови испугаюсь? Блевать начну?
— Нет, Степан… — Лис перешел на доверительный тон. — Я иного опасаюсь. Твоей ярости! Командир, ты все так хорошо придумал, по уму… И сам же все испортить можешь. Давай мы сперва дело сделаем, а потом — об всем ином позаботимся?
Фридрих смотрел мне прямо в глаза, и была в его взгляде если не отцовская забота, то дружеское участие наверняка. М-да, что же там такое они все увидели. Нет, я примерно догадываюсь, не с Луны свалился, но все же… Какую такую жуть надо сотворить, чтоб даже ветеранов проняло?
— Хорошо, займемся делом.
Я развернулся и быстрым шагом направился к крайней избе. Она для моего плана стояла наиболее удачно — на краю деревни, отделенная от следующей избы своими и соседскими хозяйственными постройками. Фридрих — следом.
Группа из двоих ландскнехтов и пары стражников ждала у двери и возле единственного окна, достаточно большого, чтоб в него протиснулся взрослый человек. Выбраться через отдушину в тыльной стене стоило бы немалых усилий даже коту.
— Факел… — я протянул руку.
Стражники быстро соорудили мне какое-то подобие требуемого факела из намотанного на палку ссученного из пучка соломы шнура, добыли огнивом огонь и подожгли его. Сама солома горит как порох, а это приспособление неспешно тлело и не торопилось разгораться. Зато дымило изрядно. Лучше и не придумаешь…
Я поднес факел к щели в оконной раме и стал ждать, пока запах дыма почувствуют мародеры, спящие в избе. Кубатура там не слишком большая, «хрущевки» и те хоромами покажутся, так что долго ждать не пришлось…
— Что такое? Кажись, дымом тянет… — громко произнес чей-то озабоченный голос, потом закашлялся и чуть встревоженно спросил: — Горим, что ли?
Что-то громыхнуло, как будто упал перевернутый табурет или скамья. Потом заскрипели, отворяясь, ставни, и наружу высунулась кудлатая голова.