Viva la Doppelg?nger, или Слава Доппельгангеру
Шрифт:
— Но ведь работает же. Насколько это может работать с такой своевольной слечной.
— Завтра она будет уже своевольная пани Ллорко, — широко улыбнулся Дарк, после чего метнул мяч обратно в Гало, помогая себе при этом магией.
Громила инстинктивно понял, что происходит нечто не то, отбросил упаковку орешков и поймал снаряд двумя руками. Пошатнулся, но устоял. После начал по очереди трясти кистями, да бросать печальные взгляды на рассыпавшуюся вкусняшку.
— Ну вот зачем ты так?
— Соизмеряй силушку… —
Морозница в принципе всегда была красивой птицей, но сегодня, когда ей в волосы вплели длинные шёлковые ленты да живые цветы, а лапы украсили драгоценностями… возможно у кого-то из гостей появится новый фетиш, о котором он ранее и не догадывался.
Юный пан Маллой выставил в сторону руку, словно насест. Дополнительно колдовать для того, чтобы укрепить ткань, не требовалось: в конце концов, “номер один” изначально рассчитывал, что за его предплечье время от времени будет цепляться когтями Букль, а потому озаботился.
— Эй, красавица! Что ты смотришь свысока? Почти нас!
Витра описала пологую дугу, после чего вышла из неё в короткое пике на руку Даркена. Ей нравилось, что тот не особо-то дёргался после того, как птица таким образом наваливалась на живой насест всем весом с разгону.
— Я с посланием от твоей сестры.
— Вещай, — горделиво поднял подбородок “номер один”.
Морозница набрала воздуху в грудь, зажмурилась, а затем выдала, что было мощи:
— Где ты шляешься, братик-дурак, мне одиноко!
— О, Семеро, — прикрыл лицо ладонью Дарк.
Его партнёры по игре в мяч все рассмеялись. Даже Виктор, и тот позволил себе короткое “хохо”.
— Такова селяви.
— Твоя свобода закончилась вчера!
— Это кара за мою почти целую пачку орешков.
Даркен беззлобно показал товарищам неприличный жест.
— Друзья ещё называются. Злые вы. Уйду я от вас.
— Скатертью по хребтине!
— Каблук!
“Номер один” улыбнулся им.
— Нет. Просто заботливый старший брат. Девочки таких любят.
От этих типично пацанских насмешек на душе стало тепло. Почти даже удалось забыть о том, что за беда ожидает впереди.
Даркен двинул к дому. Взор его вновь был обращён к небу. Он был не уверен, кажется ли это ему или вправду облаков стало чуть больше, а сами они обрели тяжесть, какой всего полчаса назад не наблюдалось.
Иронично. Небеса были главным ориентиром в вопросе предсказания дальнейших действий Перловки. И пусть они могли менее чем за минуту полностью сменить своё настроение, какую-никакую связь, всё же, давали. В конце концов, Тёмная Лешая не отличалась особой стабильностью, необходимой для идеального контроля эмоций.
И именно поэтому ласковое солнце казалось столь фальшивым, наверное. Ведь это не ему, не Даркену оно светит своими лучами. Оно отмечало будущее, что зрит для себя Перловка.
А
— А я — её страж…
— Что? — не поняла Морозница.
Даркен мотнул головой.
— Я это вслух сказал?
— Возможно, — хитро прищурилась девоглавая птица.
“Номер один” хищно усмехнулся.
— Ах ты, ехидная дрянь…
— Ну я же витра. Витра обязана быть ехидной дрянью. За это меня и любят.
— Аргумент.
— Так о чём ты говорил?
— О том, что я идиот, который много на себя берёт.
— За это тебя и любят, Даркен Маллой. За то, что ты много на себя берёшь. Но, кажется, до этого момента ты вытягивал.
— До этого момента я всего лишь подставлял плечо Броне, моя дорогая ехидная дрянь. И даже в этом состоянии я показал себя плохо.
— Разве?
— Она постоянно оступалась и падала. Её личность буквально разбита на осколки…
— Но падала она тогда, когда это уже не критично. Выполняла задачу, а потом — мордой в асфальт.
— Больше ей падать нельзя, — мотнул головой Даркен. — А это значит, что я должен выйти в полный рост и всё сделать сам. Так, чтобы ей даже не пришлось подыматься…
— Или просыпаться?
Молодой человек не сдержался от улыбки.
— Или просыпаться. Она, кстати, так и не открыла глаза?
— Нет. В храме очень надеялись на то, что она очнётся, но… Илега и твоя будущая тёща сейчас вынуждены облачать в свадебное платье безжизненное тело.
— Так даже лучше, — кивнул Дарк. — Не люблю, когда тёплая и дышит.
Шутки шутками, а на деле, молодой человек надеялся, что Броня и правда не очнётся. Опыт предыдущего раза показывал, что богиня вполне способна решительно оттолкнуть от себя ласковую Гатею и вернуться в этот мир, дабы спасти смертных от гибели. Именно это ведь и произошло тогда. Именно потому Лешая не успела завершить перестройку.
Значит, если Даркен окажется достаточно эффективен, его невеста будет спать спокойно. Она откроет свои синие очи уже полноценной, а не собранной на коленке пани Маллой.
— Всё шуткуешь? — улыбнулась птица. — Это выдаёт твои волнение и неуверенность.
— История говорит, что больней всего ошибаются как раз те, кто во всём уверен.
— Ты убеждаешь меня или себя?
— Я констатирую факт.
Последние слова были сказаны таким твёрдым голосом, что Морозница будто бы ударилась о них лбом. Ударилась и замолчала, не решаясь более спорить с юным паном Маллоем.
Так в молчании они и добрались до беседки, где его ожидала сестра.
Гиа выглядела чрезмерно печальной. Её голубые глаза не выражали надежды. Они смотрели вперёд и чуть вниз, но видели, кажется, что-то извне этого мира. Что бы не предстало пред её взором, отражалось оно ледяной коркой на радужке.