Viva la Doppelg?nger, или Слава Доппельгангеру
Шрифт:
Взмах, взмах, удар — древень опрокинулся и покатился назад, сбивая тем самым с «ног» других энтов. Выпад вперёд — обхватить конструкта цепью и закинуть его в новую группу противников, чтобы замедлить их движение хотя бы на секунду. Поднырнуть под следующую тварь — схватить её руками и силой вонзить в лёд, заставив потратить ещё какое-то время на то, чтобы выбраться. Эта стратегия изначально было проигрышной. Количество противников в ней не могло уменьшиться, лишь расти, и в какой-то момент Дарк просто должен был стать неспособен разорваться на такое огромное количество направлений… Тем более, что время
Разумеется, в таких условиях невозможно было вести бой всухую. Энты кололи руками, выворачивали головы и позвоночники так, чтобы укусить пластины — и часто были в этом успешны, пусть и ломали зубы начисто, но их было слишком много, а доспех — всего один. Броня крошилась, изнашивалась, а раны от редких ударов, прошедших в незащищённые части, слишком долго восстанавливались. Если раньше во время сражений Дарка снег под ним был красным из-за крови противников, то теперь лёд изменил окраску жидкостью его тела лично. Его и Вика.
У некромага печального образа не было доспеха. Не было оружия, не было даже такого же навыка, что у босса. Лишь сила воли поддерживала жизнь в его теле — потому что под тягостью полученных увечий он всё больше превращался в решето, из которого разве что внутренности не выпадали — а может и выпадали, в пылу сражения различить это было невозможно. Было ясно только одно — осталось не долго. Они понимали это оба.
— Это было честью для меня, — прохрипел Вик, делая последний шаг в сторону Дарка и падая на колени. Лицо его было изрублено, без одного глаза, волосы собрались в сосульки, а от костюма осталось одно рванье. «Номер один» ногой отшвырнул энта, пытавшегося обезглавить подчинённого, и тот, кувыркаясь, откатился на пару метров назад. Вокруг них практически не осталось свободного пространства — небольшой пяточек земли, в который так стремились ворваться энты, но пока что не могли укрепиться на нём, спотыкаясь и мешаясь друг в друге. Дарк заметил, что Вик смотрит на его выращенную с нуля ногу — ту, на которой больше не было ботинка.
— Не можете уйти? — некромаг печального образа задал вопрос, казавшийся риторическим и издевательским одновременно. — Я помогу…
Кусок оборванного поводка упёрся в костяную ступню и заполз под неё. «Номер один» сразу же понял, какой является последняя воля подчинённого, и согнул целую ногу, готовясь к прыжку. Они в последний раз встретились с Виком глазами — хотя, стоило сказать, что в первый, потому что только сейчас забрало Дарка отлетело в пылу сражения, открыв его лицо. Он не знал, что сказать, да и имело ли это смысл? Оставалось лишь кивнуть.
Дарк взлетел в воздух, отправленный вперёд остатками костюма и поводком Вика. В движении он мог заметить, как через секунду энты настигают Вика и протыкают его когтями, вгрызаются зубами в плоть и обхватывают конечности корнями так, чтобы оторвать их. Всё, что осталось от «номера четыре» — кровавый фонтан, который быстро скрылся в метели, когда Дарк отлетел на хоть сколько-нибудь приличное расстояние.
О том, чтобы сгруппироваться и устроить себе мягкую посадку — речи быть и не могло. Это был даже не тот контролируемый прыжок, которыми Дарк так легко орудовал в самом начале боя. Скорее, выстрел из пушки на половину силы. Закончился он соответствующе — «номер один» проехался
Что дальше? Разбитое лицо он мог пережить, пусть костюм ещё и не обработал все раны, что остались после древней. Но как он мог правильно распределить остатки ресурсов так, чтобы одолеть Перловку? У него оставалось ещё ровно два выстрела шпиля, и то — для их наводки требовалось выбраться из метели, что являлось невозможной задачей в столь сжатые сроки. А что уж говорить про общее состояние? Избитый, лишившийся маневренности, запасов праха и львиной доли брони… И даже союзников у него не осталось.
— Вперёд! Защитим страну и отечество, наших жён и наших детей! — Дарк услышал знакомый ему голос. Знакомый слабо, но от одного факта понимания, КТО именно говорит эти слова… Он поперхнулся. Потому что Гидеон Аты решил вступить в бой. И, судя по множественному числу в его речи, умереть собирался не он один.
— Стойте, кретины!
Дарк, спотыкаясь и поскальзываясь, побежал в сторону топота ног, издаваемого отрядом дворян, пошедших за финским князем. Идиоты, полоумные — они даже на треть не представляли, что их ждёт, даже если им придётся столкнуться с одним процентом мощи Перловки — вся эта братия не одолеет и одного энта, лишится собственных жизней, душ и посмертия!
— Вижу их! — орал Аты, будто бы специально игнорируя возглас сопляка, который недавно утёр ему нос. Преисполнившись отчаяния, Дарк совершил прыжок вперёд на одной ноге. К его удивлению, это принесло результаты — ни о какой устойчивости не могло идти и речи, а потому «номер один», преодолев с десяток метров, шлёпнулся на задницу и поехал вперёд по льду. В идеальный момент, чтобы добраться до расчленённых трупов некромагов в костюмах, когда последний из них свалился на землю с отрубленной головой.
— Курва, — вздохнул Дарк. Он знал, что ему не стоило пытаться их спасти, но надеялся, что некромаги продержатся хотя бы несколько секунд. Возможно, тогда бы у него получилось выстроить какую-никакую оборону и отступить, но реальный мир был слишком жесток.
Объёмы этой жестокости «номер один» должен был понять самостоятельно, когда из метели на него стали выплывать фигуры энтов. Слишком близко — он бы не успел даже встать, куда уж скрыться, и, пожалуй, это было финалом его истории. Отлететь от саммонов. Какой позор.
— А откуда это они ко мне пришли? — зазвучал голос в ушах Дарка, когда его настиг первый энт, и, вместо того, чтобы пронзить его острыми когтями, поскользил вперёд. — Там что-то есть интересное? А может быть… кто-то?
Всё нутро его перевернулось и замерло, кровь заледенела, став единой со морозом окружения. Перловка посчитала это объявлением войны. Пока гости сидели себе на краю «арены» и не отсвечивали, как и не пытались выбраться за её пределы, Тёмную Лешую вполне себе устраивало положение вещей. В конце концов, кто они такие, чтобы обращать на них внимание? Разве человек заметит муравья, гуляя по улице? А как насчёт муравьев, что залезли к нему в кровать и попытались нагадить на подушку?