Viva la Doppelg?nger, или Слава Доппельгангеру
Шрифт:
— Волокиты будет по минимуму, Дарк. Я устал плясать перед шляхтой на задних лапках: у нас тут война в разгаре, мутанты изо всех щелей лезут, народные волнения волнуются, а они себе время для обидок нашли. Представляешь, мне сегодня с утра вообще пытались пролоббировать закон о дворянской вольнице?
— Жесть, — понимающе поддакнул “номер один”.
— Дворянская вольница! В такое-то время! — принц покачал головой. — Говорил сегодня с отцом. Он дал благословение на предложенные Маллоями меры.
Дарк поднял бровь.
— Ты о каких из предложенных нами
— Именно так, — кивнул Вацлав. — Есть ещё вопросы, кому раздавать, в каком количестве, и, соответственно, что конкретно вменить тем, кто, формально, не дезертировал, а просто “уехал на время”, но это уже тонкости. Таким больше любит заниматься Слунце.
“Номер один” нахмурился.
— Не отпускай это на самотёк, Ваця, — более внятно сказать “не доверяй этой курве” Даркен попросту не мог себе позволить. — Пока твой отец ездит по заграницам и обивает пороги потенциальных союзников, все взоры направлены на тебя, как на наследника. Ты знаешь, что мой род готов тебя поддержать, но кулаком страну не удержать.
Пан Лотаринский усмехнулся.
— Смотри, как запел, — он обернулся Елецкому и кивнул в сторону Дарка. — А совсем недавно что говорил? “Завязывай с демократией, Ваця”, “покажи им, кто тут главный, Ваця”, “Давай, Ваця, ты избранный”.
Крупный дворянин, телохранитель и надёжный помощник принца, добродушно улыбнулся и добавил:
— Особенно это здорово звучит, учитывая, кто тут устроил по Праге несанкционированный вооружённый марш, и чья жена подарила этим домам такой экстерьер!
Елецкий обеими руками указал в сторону длинной полосы, оставленной фонарным столбом, которым “проскребли” по фасаду здания.
Даркен усмехнулся.
— Ну так правильно! ЯжДаркенМаллой, забыл? Пусть на меня все злятся, а ты, как бы, не при делах. Как будто бы мужчины нашего рода впервые творят такую фигню?
Принц поднял палец в предостерегающем жесте.
— Я — Лотаринский. Я всегда “при делах”. Мне эту страну завещал отец. И он меня оставил руководить ей в своё отсутствие. И мне нужны надёжные люди, чтобы опираться на них.
Вацлав положил руку на плечо пана Маллоя.
— Мне нужны такие, как ты. В тебе настоящий дух воина, Даркен. Истинное рыцарство, дожившее до наших дней.
“Номер один” демонстративно застеснялся.
— Ой, Ваця, ты меня смущаешь, — однако в следующую секунду некромаг стал серьёзным. — Кстати, а чего это я Ёлко не вижу?
— Они сейчас с Черниновым обсуждают ущерб, — принц обернулся в сторону Елецкого.
Тот понимающе кивнул и продолжил.
— Тут неподалёку есть кафе “Плотва”. Часть сети, знаменитой своей любовью ставить фигуры лошадей на крышу, — пояснил мужчина. — Здание не пострадало, так что, там было удобней всего устроиться. Плюс, хозяину заведения не помешает сейчас клиентура.
Даркен весело хрюкнул.
— Гы-гы. Плотва. А вы чего не там?
Вацлав пожал плечами.
— Гуляем. Наслаждаемся видами. Считаем косяки местного дворянства.
Пан Маллой довольно — и злобно — улыбнулся.
— Значит,
Лотарингский поморщился.
— Я тебя умоляю, как будто бы на самом деле было не так? Я общался с твоей невестой: она, конечно, любит бросаться громкими угрозами, но на деле, всегда стремится избежать разрушений, а не наоборот. Случай на балу не в счёт: это была одержимость, которую дева ныне поборола.
В устах любого другого политического деятеля это оказались бы ничего не значащие словесные кружева, прикрывающие истинный мотив говорящего: нечего обижать могущественного вассала и его невесту, обладающую богоподобной мощью, чтобы угодить возмущённому местячковому шляхтичу, пользы от которого куда как меньше, чем шума.
Но Вацлав был не таков. Он говорил, по сути, то, что думал. Простой и прямолинейный. Способен на притворство, но не глубже, чем одноуровневое. Если он говорил, что не винит Броню за одержимость, значит и правда видит Перловку и Лешую, как две разных сущности.
И царящие в стране настроения людей, склонных их объединять, ныне уже не просто мнение. С учётом того, как стремительно озлоблялся принц, вскорости это будет считаться экстремизмом и подрывной деятельностью.
И пана Маллоя, являющегося главным бенефициаром нового курса, подобное не могло не радовать.
Наконец Вацлав направил свои стопы в сторону кафешки. Следом за ним двинула и свита, в которую влился Даркен.
Принц тем временем продолжал.
— Лешая работает над собой. Я помню руины Ковача. Там многое нужно было восстанавливать с нуля. Сейчас же можно обойтись ремонтом. Всё выглядит хуже, чем есть на самом деле. Да и вообще… нашу страну своим вниманием почтила богиня. Мы можем бояться её, но услужить обязаны.
— Твой отец думает так же? — осторожно поинтересовался дарк.
Принц повёл плечами.
— Нет. Он относится ко всей этой ситуации куда как более настороженно. Его доверие будущей пани Маллой придётся зарабатывать долгим и упорным трудом. Но ей благоволю я. Как и тебе. Кстати, об этом, — поднял он палец. — У меня для тебя имеется парочка поручений.
— Обсудим их сегодня или…
— Завтра, — недовольно фыркнул пан Лотаринский. — Завтра. Сегодня придётся иметь дело с кучей истериков и истеричек. Потом публичные заявления. Упомянутая уже тобой волокита. Не до того. Прости, но придётся слегка подпортить тебе мальчишник.
Даркен усмехнулся.
— Ничего страшного. Я последние дни уже стал уставать от шумных сборищ. Посидеть в кабинете и пообсуждать спокойно личное поручение от представителя королевской семьи — одно удовлольствие.
— Двух представителей, — уточнил принц. — Инициатива на самом деле исходит от моего двоюрного деда. Я же просто выбрал кандидатуру исполнителя.
Франтишек Лотаринский. Глава тайной полиции Богемии. Да о таком задании каждый мечтает! Каждый, кто хочет выслужиться.
Даркен поймал взгляд Елецкого. Тот смотрел волком.