Viva la M?salliance или Слава Мезальянсу
Шрифт:
Мягкие, бархатистые ладошки принцессы нежно накрыли руку Лешей.
— Ты веришь в идеальный мир, Броня. Но его не будет. Вспомни Сковронского. В Богемии прямым текстом запретили своевольное создание высоконасыщенного праха. Но мятежного шляхтича это не остановило. Не остановит и самоучек, желающих получить прах. Нас ждёт взрывной рост преступности: люди не хотят вкладывать в магию свою боль, когда можно вложить чужую.
— Превратим их в стенающие алые деревья или взрастим в их теле картошку, — коротко мотнула головой слечна Глашек. — Статус кво уже не удержать. Ты собираешься использовать мой и свой авторитет
Лешая отняла палец от губ собеседницы и обошла стол, чтобы, оказавшись рядом с принцессой, нависнуть над ней, держась одной рукой за крышку стола, а другой — за оголовье спинки кресла.
— Покамест у тебя есть возможность решить, каковым будет это “по-новому”. Наш текущий противник опирается на самоучек. Дайте им легалайз. Лишите их повода бунтовать, а Ганнибала — верных сторонников. И покажите челяди, что готовы менять мир.
Слечна Лотарингская изящным жестом взяла со стола стопочку с рыжей хмельной жидкостью и пригубила её, будто бы там находилось не высокоградусное жгучее пойло, а сладкое вино.
— Вы лгали мне, слечна Глашек.
Броня вопросительно изогнула бровь, но ничего не ответила.
— Вы не собираетесь сторониться политики, — пояснила принцесса. — Вы прямо сейчас пытаетесь мне диктовать условия. По-вашему это верная тактика?
— Не надо упрямиться, Слунце, ты ведь понимаешь, что я права, — Лешая подалась ещё чуть вперёд: теперь она буквально опиралась коленом в седушку кресла аккурат рядом с правым бедром дочери короля. — Ты сама осознаёшь, что народу нужно бросить кость. Мир меняется. Почва уходит из-под ног Богемии, и если та не сделает “та-а-ада-ам!”, сместив центр тяжести, то падёт. Статус кво не удержать. Мы можем лишь повлиять на то, какое будущее нас ждёт: кровавая баня и узурпация нашей земли, или же резкий эволюционный скачок.
— А если ты ошиблась? — слечна Лотарингская поднесла стопочку к губам собеседницы. — Что если таким образом мы лишь толкнём государство в бездну? Если некромагия перестанет считаться монополией шляхты…
Броня решительно вырвала стаканчик с хмельной жидкостью из рук принцессы и залпом осушила, а затем лихо стукнула им по столу.
Стекло не выдержало. Оно мгновенно покрылось трещинами и рассыпалось, лишь каким-то чудом не поранив пальцы синеглазки.
— …значит не будет больше шляхты в привычном смысле этого слова. Переходный период будет тяжёлым, Слунце. Иначе и быть не может. Дремучий феодализм должен умереть. Пора бы уже перейти хотя бы к капитализму.
Ладонь слечны Глашек легла на щёку принцессы, а затем скользнула чуть дальше, зарываясь перстами в густые шелковистые волосы дочери короля.
— Мы не можем бороться с изменениями. А значит, нам остаётся либо возглавить их, либо ждать, пока они пройдутся по нам, ломая кости и втаптывая в грязь.
— Но это же… хаос, — едва дрогнули губы принцессы.
— Я же Лешая, — синеокая зануда подалась вперёд. Её тёмные пряди коснулись локонов слечны Лотарингской. Лица обеих девушек спрятались от всего мира в тени, которую обеспечивали импровизированные шторки длинных волос слечны
— Значит, такова воля божья? — тихо переспросила Слунце. — Но ведь Лешая не просто так считается врагом человечества. Семеро построили наше общество. Семеро защищали нас. А ты… ты всегда противостояла силам Семерых.
— Я понимаю твоё неверие, — Броня ещё более приблизила свой лик к лику принцессы. — Но я надеюсь, что ты достаточно эгоистична, чтобы наступить на горло страхам и сделать рывок вперёд. К своему лучшему будущему.
— Разве моя забота о народе выглядит, как эгоизм? — губы слечны Лотарингской тронула улыбка. — По-моему, ты выбрала неправильную мишень. Было бы разумней обратиться к моему брату.
— Только человек, который истинно любит себя, способен понять чаянья других, — тёплое дыхание девушек смешивалось и опаляло щёки каждой из них, и уже не могло существовать слова, которое звучало бы иначе, нежели с лёгкой ноткой истомы. — Ты же — по-настоящему самовлюблённая курва. И именно это людям в тебе нравятся. В тебе столько самообожания, что оно выплёскивается через край. Капли его достигают сердец челяди и прорастают в них. А ты вкушаешь плоды. Купаешься том религиозном экстазе, который испытывают твои прихожане. И это прекрасно.
Броне пришлось склонить голову на бок, чтобы не столкнуться с собеседницей носами.
— Тебе не нужно оправдываться пред собой. Ты не заглушаешь их экзальтированными выкриками свою боль. Ты просто делаешь то, что считаешь нужным. Это мне всегда нравилось в тебе.
— Эй!
Последний выкрик был откровенно чужеродным. Принцесса и богиня одновременно обернулись в сторону источника беспокойства, рушащего томную, с нотками сладострастия, атмосферу, и увидели слечну Маллой, что возмущённо отклонялась в сторону от ладони слечны Гальто, очевидно пытавшейся закрыть юной дворянке глаза.
— Не надо вести себя со мной, как с ребёнком! Я, между прочим, попаданка! Мне лет поболе будет, чем некоторым из присутствующих!
— Не по законам Богемии, — фыркнула фрейлина. — Опыт прошлых жизней нельзя достоверно измерить, а потому законодательство его не учитывает.
Принцесса рассмеялась. Бодро и весело. Обычно в таких случаях закидывают голову назад, но слечна Лотарингская напротив, слегка склонилась к столу, прикрывая рот ладонью.
Подобным настроением заразилась и Броня. Она не удержалась и сдавленно хрюкнула.
— Ну, вот, как-то так выглядит политика в нашей стране, — пояснила Лешая названной сестрице.
— Ну, по крайней мере это весело, — с улыбкой развела руками голубоглазая первокурсница. — Мне вот всё было интересно, как далеко вы готовы зайти, учитывая наше со слечной Гальто присутствие.
— При мне в прошлый раз они зашли о-о-очень далеко, — фрейлина густо покраснела и отвернулась в сторону.
Гиацинт прикрыла губки кончиками пальчиков.
— Упси-опси, каки-и-и-ие подробности.