Viva la M?salliance или Слава Мезальянсу
Шрифт:
— Выходка? — весёлая улыбка не сходила с губ сестрицы. — Совсем, как в фильмах про стрит-дэнс. На этом ты собираешься строить свою репутацию? Какой тип запугивания это будет? Гнев злобной обезьяны или молчаливая холодная волчья злоба?
Лёва недовольно прищурился.
— Почему, когда ты так говоришь, у меня появляется чувство, будто бы я делаю что-то неправильно?
Броня пожала плечами.
— Быть может, потому что ты привык к тому, что злоба и гнев демонизируются?
— Ну, да, — парень повторил жест некромагички. —
— Кому нужна гневная челядь? — отмахнулась небрежно синеглазка. — Она не нужна ни шляхте, ни другой челяди. Но что касается дворянства? Нужен ли кому гневный дворянин?
Мальчуган поднял палец к потолку.
— Сюзерену. Чтобы спускать на врагов вассала, роняющего пенную слюну бешенства из оскаленной пасти. Иными словами, ты хочешь сказать, что я всё делаю правильно? — с надеждой посмотрел Лёва на родственницу. — Можешь начать говорить в стиле робота? “Одобрение: ты строишь грозную репутацию?” У тебя так намного понятней выйдет.
— Наблюдение: ты строишь грозную репутацию. Одобрение: грозная репутация необходима некромагу. Уточнение: какой тип грозной репутации ты будешь строить?
Братец рассмеялся.
— Надеюсь, такой стиль речи войдёт тебе в привычку? Но… я не знаю, — честно ответил паренёк. — В смысле, в этот раз я вне всякого сомнения буду испытывать особое удовольствие, разнося куском арматуры кости обидчиков. Степень моего злорадства будет сложно переоценить. Возможно я даже буду злобно хохотать. И смех сей будет искренним.
Взгляд Брони был разом задумчивым и лукавым.
— В каком-то смысле я тебе завидую. Мне так и не довелось распробовать сладкого вкуса мести.
— А Сковронский? — удивился Лёва.
— А что Сковронский? К тому времени, как он меня обидел, моё сердце обросло крепкой бронёй безразличия. Не могу сказать точно, какие чувства меня объяли в Коваче, но сегодня мне было всё равно. Лишь немного облегчения от того, что я на время исключила опасного противника из игры.
Синие очи закатились в задумчивости.
— Хотя, возможно, мне придётся вновь с ним столкнуться завтра. Если у Ганнибала есть ресурсы, он вполне может возродить подручного. А цикл восстановления у него будет примерно соответствовать циклу моего отдыха и подготовки удара.
— Ганнибал? — навострил ушки младший брат, даже слегка приподнимаясь.
— Не бери в голову. Работа, — небрежно отмахнулась сестрица. — Сейчас мы ведь о твоём будущем говорим? О будущем, в котором ты предстанешь, как взрывоопасная гневная сила?
— Ниша хладнокровного зла воздающего уже занята, — развёл руками Лёва. — Если я буду копировать тебя, то затеряюсь. Маркетинг решает. Необходимо создать запоминающийся образ. Придумаю какой-то план и буду его придерживаться. Хотя, сказать честно, я ещё не уверен, что всё будет именно так.
Паренёк задумался.
— Есть, всё же, разница между местью кому-то,
— Не убрать потенциального противника, когда у тебя имеется такая возможность — это политическая недальновидность, — напомнила Броня.
— Зна-а-а-аю, — протянул братец. — Чай не дурак. В смысле, дурак, конечно же, но не настолько. Но у меня не имеется достаточного опыта, чтобы так с ходу понять, какой именно образ мне будет больше идти.
— А чем ты вдохновляешься? — поинтересовалась некромагичка.
— Слешерами.
— Слешерами?
Лёва кивнул.
— Да, слешерами. Понимаю, что разумней было бы вдохновляться трактатом “Государь” и тому подобными работами. Но это сложно. Мне ближе точка зрения Руссо: все люди изначально няшки, и лишь квартирный вопрос испортил их. Поэтому вместо того, чтобы напитываться мрачными идеями, я предпочту напитываться резкой смачной сочной брутальностью визуальных образов.
Братишка вскочил с места и развёл руки в стороны.
— Неостановимая мощь Пулона! Шутеечки и кровожадная изобретательность Крюгера!
— Предпочитаешь личный контакт с жертвами? — изогнула бровь синеглазка.
— По крайней мере, на этот раз, — кивнул Лёва и медленно обернулся через плечо. — Мне не нужно скрываться. Те, кого я собираюсь убить, ведь являются твоими подданными. По закону мне держать ответ пред тобой, а не перед кем-то ещё.
— Ты собираешься их убить? — тихо и спокойно спросила Лешая.
Паренёк несколько секунд молчал, а затем его подбородок на секунду опустился вниз.
— Да. По крайней мере, некоторых. Мне не хватит холодности искалечить их и оставить жить. Морально проще поддаться импульсу, рождающемуся в груди, и забить обидчиков на смерть, наслаждаясь блюдом правосудия под соусом из личных обид. Но обреку на смерть я не всех, — во взгляде Лёвы не было ярости и гнева, лишь грустная задумчивость. — Большинству, скорее, переломаю кости или ещё как-то побью. Пусть лечатся себе и возвращаются к нормальной жизни. Кое-кого вообще придётся навестить больше не из личной неприязни, а для порядка. Потому что некромагу нельзя оставлять в прошлом эпизодов, которые могли бы указывать на то, что ему можно перейти дорогу и остаться при этом невредимым.
— А учителя?
Простой вопрос Брони застал парня врасплох. Тот спешно вздёрнул подбородок и вцепился хватким взором в спокойную сдержанную сестру, что смотрела в ответ без каких-либо ярких эмоций во взгляде.
Где-то там на заднем плане звучали щелчки, возвещающие о том, что кто-то, имеющий в распоряжении ключи от квартиры, намеревался попасть внутрь.
— Учителя? — переспросил Лёва и виновато опустил голову.
Он понимал, почему девушка подняла этот вопрос, но он не был готов дать на него ответ.