Viva la M?salliance или Слава Мезальянсу
Шрифт:
— Ты так говоришь, будто бы уже смирился с поражением. Откуда тебе знать? Сейчас ведь принц общается с Ёлко. Она сумеет донести до него всю опасность текущей ситуации. И среди высокой шляхты тоже ведь не все дураки сидят. У них хватит разумения и силы, чтобы принудить остальных к наилучшему решению. Вот увидишь.
Молодой человек горько усмехнулся и накрыл ладошки сестрицы второй рукой.
— Ну хорошо, если так. Вот только я не верю в нашего Вацлава Лотарингского. Он прямолинеен, как клинок рапиры, и недалёк настолько же, насколько недалёк укол этим оружием в сравнении с выстрелом из пистолета, — улыбка не сходила с губ Даркена,
Гиацинт взволнованно поглядела в сторону зала собрания, где на местах во время перерыва осталась лишь треть присутствующих.
— Так нельзя, Дарк. Нельзя же, — голос девушки дрогнул. — Неужели ты опустил руки? Неужели ты сдался?
— Отнюдь, сестрёнка. Что кисти мои у бёдер, так это я даю мышцам отдохнуть. Я взял тайм-аут. Паузу, чтобы собраться с мыслями и силами перед новым броском. И, да, я планирую дальнейшие свои действия, исходя из предпосылок о том, что решение окажется неудовлетворительным. В конце концов, использовать наработки удара из наихудшего положения в наилучшем проще, чем делать всё наоборот.
Девушка поджала губы.
— Думай о худшем, надейся на лучшее?
— Именно.
— Но ты ведь явно выполняешь лишь первую часть этого предписания…
Дарк пожал плечами.
— Лучше спой мне.
Улыбка тронула губы Гиацинт. Сестрица радостно цеплялась за возможность хоть немного ободрить родного человека и забыть хоть на время о том гнетущем чувстве бессилия, что до текущего мига царило в этих местах.
— Без музыки не сподручно, — прощебетала слечна Маллой. — Но раз ты просишь…
— Спой, светик, не стыдись.
Гиа закрыла глаза и молодой человек поспешил замолчать, дабы не сбивать девушке настрой. Ему пришлось прождать несколько секунд прежде, чем вновь зажурчал ручейком девичий голосок, насыщающий одну из любимых композиций Дарка новыми оттенками.
Сестрица пела. Но она никогда не слышала оригинального звучания. Для неё пустым набором букв были и имя Макаревича и название вокально-инструментального ансамбля “Машина времени”. И с песней этой Гиацинт ознакомилась лишь в исполнении самого Даркена. Оттого и выходило, что при тех же словах оно ощущалось не как нечто ностальгическое, а как новое, пусть и берущее за основу знакомые кирпичики.
Ведь сестрица любила не рок, а оперетту. И этой любовью она наполняла каждую строчку текста.
Вотъ море молодыхъ колышетъ супербасы,
Мн триста лтъ, я выползъ изъ тьмы.
Они торчатъ подъ рейвъ и чмъ-то пудрятъ носы,
Они не такіе, какъ мы.
И я не горю желаньемъ лзть въ чужой монастырь
Я видлъ эту жизнь безъ прикрасъ,
Не стоитъ прогибаться подъ измнчивый міръ -
Пусть лучше онъ прогнётся подъ насъ,
Однажды онъ прогнётся подъ насъ.
Глава 19. Перебранка Дарка
1.
Чуда не случилось.
Реальность — штука донельзя разочаровывающая порой. Не становятся в ней бездарные принцы хорошими
Понятное дело, что всё не безнадёжно. Буча здесь поднялась знатная, и она обязательно дойдёт до короля. Он уж пинками и угрозами на богемийском матерном организует всю эту шелупонь. Высший ректорат потарандычит за закрытыми дверями, да соберётся в единый кулак.
Поражение на данном конкретном совещании не является, как таковое, концом света. Лишь потерей времени.
Драгоценного времени, которого Ганнибал Богемии давать не собирался.
Однако для присутствующих то был не аргумент. Не желал народ даже минимально рисковать благами во имя высшей цели. Типичная “недооценка бездействия”. Словно бы попытаться и проиграть — хуже, чем вовсе не пытаться. Будто бы реальность смилостивится и не отнимет у тебя то, что ты считаешь своим по праву, лишь оттого, что увидела твоё промедление.
Будто бы потерять что-то можно лишь когда ты предпринимаешь активные действия.
Это не осторожность, это откровенные трусость и малодушие.
Впрочем, кто такой Дарк, чтобы их винить? Разве он сам не медлил, услышав ультиматум Фортуны? Разве не откладывал он решение на “потом”, точно бы надеялся, что мироздание просто возьмёт и забудет о проблемах, что решило высыпать на голову попаданца, всего несколько месяцев назад называвшего себя героем?
Три часа. Три часа уже сын рода Маллой сидел здесь и наблюдал за тем, как каждый из представителей шляхты старательно тянет одеяло на себя и сыплет обвинениями в адрес соседей, а принц подчёркнуто очаровательно улыбается всему этому сброду, словно бы считает, что его работа заключается именно в этом: в попытках понравиться как можно большему количеству дворян.
На это было почти больно смотреть. Почти. Настоящей боли не удавалось испытать именно потому, что сам Даркен давно уже смирился со сценарием, по которому будут разворачиваться события в ближайшие часы. Лишь иногда едва заметно морщил левый уголок губ, когда ловил чересчур большую дозу кринжоты, и не стыдиться того, что принадлежишь к одному биологическому виду со всеми собравшимися, становилось совсем уж невмоготу.
Однако рядышком сидела Гиацинт. Она взирала на всё происходящее разом и с грустью, и с ужасом. Иногда девушка пряталась от мира в мобильник, где описывала детали собрания папе, маме или “сестрёнке Броне”. Все трое различными словами, но в один голос, заверяли малышку, что подобное “ожидаемо”. Отец упоминал, что уже связался с Даркеном и всё согласовал. Родительница пыталась успокоить бедняжку. Глашек же отделалась традиционной сухой отповедью в стиле “этого я и боялась, а раз боялась — значит основательно подготовилась”.
И ведь всё сказанное ими было правдой. Ректор на самом деле списывался с сыном. Увещевания матушки также не являлись сладким обманом. Да и змеюка Бронька репутацию перестраховщицы имела не за красивые глаза.
Однако извечный аргумент “поражение в битве не синонимично поражению в войне” оказался не способен избавить Гиацинт от страхов и тревог. И именно блестящие от влаги уголки глаз сестрёнки нанесли сокрушительный удар по сердцу молодого человека.
Он не выдержал и поднялся на ноги.