Виват, гардемарины!

Дружинина Светлана Сергеевна

Церковь.

Руки священника опустили младенца в серебряную купель.

Младенец заулыбался и схватил священника за большой золотой крест.

Священник с ласковой улыбкой смотрел на младенца.

Рядом с купелью стояли крестные родители с маленькой девочкой, взволнованной и по-взрослому торжественной от предстоящих крестин.

В православном храме шел обряд крещения. За ритуалом наблюдала из бокового притвора Фике. Чтобы лучше видеть, она иногда

поднималась на цыпочки и тянула шею. Потом подошла поближе.

Священник кропил всех святой водой.

Капли попали на лицо Фике. Она удивленно посмотрела на прихожан. Никто не вытирал святой воды, лица у всех были светлые.

Фике подошла ближе, подставив лицо, и священник, заметив это, окропил ее святой водой.

Торжественно, возвышенно запел хор.

В глазах Фике стояли слезы, мешаясь с каплями святой воды.

Никита вошел в церковь, ища глазами Фике, и замер, видя ее взволнованность и любуясь ею.

Фике почувствовала его взгляд, оглянулась и подошла к нему.

— За вами приехали казаки, — негромко сказал Никита.

— Как? Вы покидаете меня? — Она схватила его за руку. — Я не пущу вас! — И добавила почти умоляюще: — Не покидайте меня…

— Но я должен вернуться!

— А как же ваша клятва на постоялом дворе? — воскликнула она.

— Близ Риги?

— Поверьте, я всей душой ваш, но обстоятельства выше меня. Мои друзья в смертельной опасности. Я должен им помочь!

— Ка-ак! Вы все-таки встретились? — Она посмотрела на него с ласковым упреком. — И утаили это от меня? Я думала, между нами нет тайн.

— Не гневайтесь на меня, милая Фике. — Никита поцеловал ей руку, — Я все расскажу вам… потом. Где я найду вас в Петербурге?

— О, это не составит труда! — Фике положила ему руку на грудь. — Мы обязательно встретимся! И спасибо, милый князь, за нашу прекрасную тайну, которая сделала это путешествие таким… таким… — Она вдруг поцеловала его в щеку. — Я не забуду этого никогда.

Дверь в храм распахнулась, впустив клубы морозного воздуха. На пороге стояла раздраженная Иоганна.

— Фике! — крикнула она громко. — Сколько тебя ждать? Можно хоть немного подумать о приличии?!

Прихожане неодобрительно оглянулись, удивленные такой бесцеремонностью.

Фике пошла за матерью.

Возле роскошной, белой с золотом кареты, обитой внутри соболями, суетились казаки, которым надлежало сопровождать герцогинь.

Никита протянул документы ротмистру.

— Прощайте, князь, — царственно кивнула Иоганна и направилась к карете. — Ваши услуги очень пригодились нам.

Никита видел, как Фике села в карету.

На него смотрело из окна кареты ее счастливое и грустное личико.

Никита улыбнулся и неожиданно для себя подмигнул ей, — мол, все будет хорошо!

Карета тронулась,

сопровождаемая казачьим эскортом.

Посреди вытоптанного двора мельницы на коне гарцевал Брильи.

Жак с помощниками спрятались за сарай, готовые напасть в любую минуту.

Они держали в руках пистолеты, охраняя своего господина. Дверь, окна мельницы находились под их наблюдением.

— Гардемарины! — зычно и четко начал Брильи. — Вы в ловушке. Я не хочу неприятностей! С вами находятся женщины. Выпустите их! Мои люди проводят их на постоялый двор. Обещаю: дамам ничего не грозит! Я обеспечу им защиту и комфорт!

Никто не ответил на его призыв. В одном из окон мелькнула тень. Жак перевел пистолет на другое окно.

Брильи усмехнулся.

— Вы — трусы! Трусы и сопляки! Настоящий мужчина не станет прятаться за женские юбки! Позор!!! — Он спрыгнул на землю. — Кто отважится принять мой вызов? — Брильи выхватил шпагу и принял воинственную позу. — Ну-у-у? Выходи!

Меткий выстрел выбил шпагу из его руки.

Паля по окнам, бандиты бросились через двор к мельнице.

Гардемарины отстреливались четко и хладнокровно.

Перестрелка была короткой и яростной. Двое головорезов, корчась, рухнули в снег.

Помещение мельницы заволокло едким пороховым дымом.

Друзья с трудом различали друг друга.

Дрожащими руками Анастасия перезаряжала пистолеты.

От выстрела разлетелось узкое окно. Осколки стекол посыпались на Анастасию.

— Уйди, говорю! — заорал Саша. — Спрячься наверху за мешками!

Анастасия, словно не слыша его, протянула заряженный пистолет Алеше и начала набивать порохом следующий.

Алеша пристроился у окошка, выложив перед собой пистолеты.

Брильи выглядывал из-за угла сарая.

Несколько человек вырвали опорное бревно из ворот и колотили им в дверь.

Алеша на мгновение высунулся из окна и выстрелил в группу у двери.

Снаружи раздался истошный вопль. Едва он успел прижаться к стене, как пуля Жака впилась в балку над его головой и раскрошила ее в щепки.

Жак подтащил к мельнице охапку соломы.

— Господин, — обратился он к Брильи, — обложим мельницу соломой и выкурим их…

— Идиот! — Брильи выхватил из его рук охапку соломы и швырнул на землю. — Я бы сам спалил их не раздумывая, но там — женщины!

Жак мрачно уставился на хозяина:

— Шевалье, Анастасия приносит нам несчастье.

Бандиты, держа бревно, разбежались и грохнули им в дверь.

Анастасия с ужасом смотрела на дверь. Дверь трещала под ударами бревна, петли разболтались, засов дрожал. Щель в притолоке с каждым ударом расширялась.

Алеша с Сашей подтаскивали к входу мешки с зерном.