Виват, квартерон! Трилогия
Шрифт:
Особое свойство: взаимное мгновенное изучение нескольких характеристик, талантов и способностей из тех, которые отсутствуют у одного и сильно развиты у другого в образовавшейся паре (слаборазвитые способности, и характеристики не передаются). Возможно повышение уровня у того, кто заметно слабее в паре. Повышение – до 15 % от показания общего числа уровней сильного партнёра.
Дополнительное особое свойство: при значительных расовых отличиях оба партнёра получат черты какой-то одной из их рас, вплоть до полной смены расы.
Справка: изначально испытываемые чувства того, кто примет
Дополнительная справка: требуется, чтобы объект выпил эликсир. Эффект применения заметно ослабнет и окажется непродолжительным или полностью будет отсутствовать при ином способе употребления
Негативные эффекты: существует шанс того, что в случае смерти владельца эликсира умрёт, либо обезумеет и тот, кто выпил данное зелье»».
– Блин, Сцитта! – в сердцах воскликнул я. – Да что с тобой? Опять за старое?
– Я не специально, – в глазах у девушки блеснули слёзы. – Клянусь, Святовит!
Вздохнув, я привлёк её к себе, прижал к груди и нежно погладил по голове:
– Всё, всё, не надо слёз, нормальное зелье у тебя вышло. Просто, немножко не в тему. Это я виноват, рассчитывал на что-то боевое и укрепляющее. Слушай, а ещё такое же можешь сварить?
– Нет, минимум год именно такое я не смогу сделать.
– Ах да, – припомнил я особенности уникальной способности своей ши’эйга. – Жаль.
Я не стал говорить про идею, что пришла мне в голову несколько секунд назад. Суть её заключалась в том, чтобы напоить Сцитту и Рапунцель свежесозданным эликсиром ради возможности поднять их уровни и бесплатно передать часть своих боевых способностей (и получить от них те, которых у меня нет). Они же итак ко мне намертво привязаны, так что, новая связь из букета чувств при описанных свойствах пойдёт всем нам лишь на пользу (правда, насчёт Рапунцель чуть-чуть гложут сомнения).
Уникальное зелье я убрал в свой инвентарь. Не уверен, что однажды им воспользуюсь (хотя, Рапунцель бы не мешало раскачать, но боязно, что её мозги пойдут вразнос от «чувства любви, обожания и страсти»), но спокойнее, когда такое опасное зелье находится у меня. А оно точно опасное. Есть сто и один способ, как заставить кого-то добровольно принять и применить почти любую вещь, от амулета до зелья. А ну как я сам стану такой жертвой? Так что, нафиг, нафиг.
Прочие зелья я оставил девушке, хотя там были все, как на подбор с редкими и мощными эффектами и любой другой на моём месте обеими руками в них вцепился. Вот только для Сцитты они будут полезнее в деле выживания, чем мне.
После создания уникального зелья продолжать алхимические дела девушка не стала. И после того, как она собрала оборудование, грифон вернул нас обратно на корабль. Я даже успел перехватить пару часов сна до момента, когда шхуна снялась с якоря, и проклятый кормчий направил её в Ад из бушующих огромных волн и скал.
Глава 16
– Долой все с палубы. Сейчас будет опасное место, где не стоит
На этот раз проклятый привёл судно в канал с высоченными скальными стенами. С левой стороны имелся вдобавок большой козырёк, густо усеянный каменными «сосульками». Последние постоянно срывались, и из-за этого вода у левой стены, казалось, кипела, будто от гейзеров. Соваться туда – это чистое самоубийство. От края козырька и до правой стены спокойной воды метров двадцать. Вот только странные не то наросты, не то ульи, усыпавшие стену, наводили на нехорошие подозрения. Алонзо точно знал, что это, как и капитан с боцманом, но делиться своими знаниями не торопились.
Несмотря на предупреждение, любопытство во мне оказалось сильнее благоразумия. Я устроился на лестнице у самого люка, ведущего на верхнюю палубу. Обзор был так себе: кусок палубы с правого борта, кормовая надстройка и немного скальной стены с теми подозрительными наростами.
– Подвинься, другим тоже интересно. А то я ещё здесь не был ни разу, – рядом возник Димка и встал на вторую ступеньку отчаянно заскрипевшей лестницы. С его ростом этого хватило, чтобы практически упереться головой в люк.
– Слоняра, отожрал пузо так, что нормальным квартеронам места рядом не осталось, – пропыхтел я, пытаясь устроиться с прежним комфортом, какой был до появления брата.
От возни отвлёк боцман.
– Господа, сойдите с лестницы и не мешайте мне, – злым голосом произнёс он. В руках он держал кусок толстой цепи и большой навесной замок.
Я и Димка молча опустились в трюм и стали наблюдать за тем, как моряк продел цепь в железные скобы на крышке люка и балки, после чего свёл концы вместе и вставил в звенья дужку замка. Закрыв проход наверх, он удалился.
– Всё страньше и страньше, – пробормотал брат.
После манипуляций боцмана люк открывался буквально на ладонь, отчего обзор ухудшился.
Спустя несколько минут корабль ускорился, загудел ветер в парусах и реях, заскрипел корпус, которому в последнее время изрядно досталось от стихии.
– Игорь, а ты обратил внимание, что на палубе остались девять матросов, которых в экипаж наняли буквально перед этим плаванием? – вдруг спросил меня Димка.
– Десять, наверху ещё проклятый, – поправил я его. – А вот то, что они новички – это я только что от тебя узнал.
– Этого не считай. Я уверен, что его не коснётся та гадость, про которую нам не стал рассказывать Алонзо…
Тут речь брата прервали несколько встревоженных криков матросов. Спустя несколько секунд они превратились в испуганные.
– Не вижу ничего… почему они орут? – произнёс я, силясь рассмотреть причину воплей в узкую щель.
– Пока я тоже не вижу.
Корабль вильнул в сторону, удаляясь от правой стены канала. И почти сразу же слева на палубу рухнул столб воды от фонтана, спровоцированного падением явно немаленького камня с козырька. Шхуна тут же вернулась на прежний маршрут.