Vivuszero
Шрифт:
- Что, что со мной? Где я? Что вы будете делать? – посыпался град вопросов.
Стоун не удержался:
Будем жестоко претендовать на твою девичью честь! Хотя её, по-моему, никогда и не было. – его рожа расползлась в кривой, пошлой улыбке.
Лена непонимающим взглядом смотрела то на меня, то на Стоуна. Я молчал, а Стоун не унимался:
- Чего ждешь, красавица. Сымай балахончик, любить тебя будем! Русскому теперь на тебя наплевать, а мне ты всегда нравилась. – бездушная машина продолжила пошло хамить, а я слишком устал, чтобы останавливать его. Но моё молчание Лена поняла как согласие. Стоун ещё что-то
- Гадость! – скривился я, Лена была мне бесконечно противна, - Застёгивайся и выметайся, он так шутил. Мы рядом с Вивуссити. Если проявишь смекалку, то доберешься до укреплений.
Лена испуганно посмотрела на меня, потом на темень в открывшейся аппарели:
- Нет, я не хочу! Артём я люблю тебя! – почти прорыдала она, но вышло это слишком фальшиво. Её поведение меня взбесило. Я уже видел эти слёзы, вскочив со своего места, и ударил её наотмашь по лицу. Она замолчала, смотря на меня зверьком.
- Вон! – твёрдо сказал я.
В ответ на мои слова она только сжалась в комок.
- Ах, Русский, Русский! Теперь я вижу, Артём, любовь жестокая штука. Так кажется, говорили. Я доведу её до стен, давно не был в этой колонии. А ты лети, вся надежда на тебя! Тем более что погоня вот-вот нас настигнит.– просто сказал Стоун и хлопнул меня по плечу.
Он опять решил меня удивить, я не мог не возразить:
- То есть ты меня бросаешь, да ещё с непонятной погоней за плечами? Наговорил кучу всего и поступай, как знаешь! Такова мудрость, скопленная тобой за десять тысяч лет. Предать? Чем ты лучше её?
Стоун покачал головой:
- Нет, Русский, я готов за тебя отдать жизнь. Ты мой друг. Я это знаю, и искренне верю, что я для тебя тоже что-то значу. Мне нужно уйти, дальше только ты сам. Я понимаю, как это сложно! Я подлец, потому что оставляю тебя, но так надо! Единственное, что я могу тебя просить, это поверить. Сделай то, что не под силу мне. – после этих слов Стоун встал, взял под руку Лену и сошел вниз по опустившейся аппарели.
Я не пытался остановить его, просто сидел на месте уставившись на панель приборов.
- Через несколько минут, шатл стартует, он может высадить тебя в том месте, где пожелаешь, хоть в Вавилоне. Но запрограммирован он на полёт сам знаешь куда. Я всё рассчитал, но лучше поторапливайся. И последнее моё наставление. Живое начало в нас. Всё можно изменить, нужно лишь этого хотеть. Помни это Русский! Ныряй и всё изменишь! Прощай Отец… - Стоун скрылся в темноте, волоча за собой Лену, теперь самую обыкновенную.
Отведенные мне минуты пронеслись как мгновения, шаттл еле заметно дрогнул, аппарель мягко захлопнулась. Летательный аппарат начал уверенно набирать высоту. Неожиданно перед носом шаттла мелькнула тень, озарённая гирляндой огней. Я посмотрел на монитор, показывающий заднюю полусферу. Ночную темень экрана озарили струи трассирующих очередей и вспышки небольших взрывов. Сердце защемило от осознания того, что ни Лена ни Стоун не дойдут до колонии. Я приготовился к тому, что шаттл затрясёт от попаданий и он камнем рухнет на землю. Но шли минуты, а ничего не происходило. Мерно, еле слышно рокотал мотор, я летел в последнее место на Земле, где мне доведётся побывать
Глава 24. Лицом к лицу.
Полёт длился почти два часа, на
Когда зуб перестал попадать на зуб я встал и вышел во тьму, взяв их небольшого пенала фонарик. Там ещё было какое-то оружия, но я подумал, что оно будет неуместным. Брать штурмом цитадель неизвестных мне сегодня вряд-ли придется.
Фонарик раздвинул границы тьмы на несколько десятков метров. Он оказался мощнее тех, что мне приходилось видеть до этого. Я осмотрелся, в поисках хоть какого-то ориентира. Мрак всё так же пытался добраться холодными пальцами до моих костей. Темнота казалась, какой-то живой, вязкой, будто-бы я её даже вдыхал, пил ртом и носом процеживая через лёгкие. От такого сравнения передернуло.
Вот в поле зрения загорелся одинокий огонёк. Меня зовут старинным способом, как в сказке. Усмехнувшись дурным мыслям, я осторожно пошёл к светящейся точке. Вся поверхность была изрезана изломами и глубокими бороздами. Я даже порадовался, за шаттл, умная машина отлично приземлилась в этом бардаке.
В свете фонаря мелькнул огромный силуэт. Я остановился и замер. Страх парализовал тело. Это был дракон. Обычно бесшумный, он как бы издевался, топая то слева, то справа. А может их здесь парочка. Не к месту, вспомнилась, залитое кровью подножие башни, ставшее концом, для наших незадачливых убийц. Ни гранатомёт, ни моя винтовка, ни автоматическое оружие не остановили этих тварей. Я же стоял один с маленьким фонариком. Такой крошечный, в сравнении со страшными порождениями Вивуса.
Ужасный конец, в виде оскаленного зубастого чемодана пасти всё не приходил и я осмелел. Шаг, ещё один шаг, остановка и вновь робкий шажок. Шорох слышался, клацали когти о камни, но никто не нападал. Я перевёл дух, даже потрогал свои штаны, в чьей сухости не был совсем уверен, к счастью организм сдержался. Присутствие драконов, напоминало скорее эскорт. Чему тут удивляться? Огромные монстры меня сопровождают, как домашние собачки, оберегая от не столь рассудительной фауны.
Огонёк был всё ближе, и ближе, пока наконец я не увидел невысокую грибообразную башенку. Представлялось, нечто более грандиозное. Хотя бы, что то вроде башен зубного барьера. Зубастого эскорта не было слышно, я пришёл на место.
- Но раз так, то и не следует привередничать! – поддержал я самого себя, и ощутил, что мне не хватает рядом Стоуна. Я привык к его нарочитой грубости, не хотелось верить, что все наши приключения были лишь игрой.
В башне открылся чёрный провал входа. Это оказалась банальная кабина лифта, наподобие той, в которой я бывал. Две стрелки; вверх и вниз, выбор не самый впечатляющий. Я оглянулся, стало смешно, будто бы я смотрю, не спешит ли ещё кто-то к лифту, держа в руках солидный портфель и стопку бумаг. Стрелка вниз нажата, кабина закрылась, лифт тронулся с едва заметным ускорением. Сердце начало биться всё чаще и чаще. Когда почувствовалось замедление, оно уже было готово взорваться, стало дурно.