Vivuszero
Шрифт:
- Здесь не получится. Там есть большой каньон, который нужно будет объезжать. Он как раз, за той невысокой грядой и идет довольно далеко. Так хотели сделать наши ребята, спасавшиеся от бородавочников, но они погибли. Дымы от горевших машин разведдозора мы увидели как раз отсюда. Здесь очень опасное место. Парочку выгоревших ховеров посмотрим на спуске. Да и у нас был тайник на окраине свалки. Можно проверить, много времени это не займет, а лишних медикаментов и боеприпасов с провизией в нашем деле не бывает.
- Хорошо, поедем к свалке, но вы говорили, что там очень опасно.
- Здесь везде опасно, да и мы не станем забираться
- Да Ковальский, именно туда. Сделаем так как вы сказали. – ответил я, Владислав же постоял немного рядом, посмотрел в горизонт и пошел к броневику. Видимо он считал своим долгом поговорить об этом и со Стоуном.
Я продолжил смотреть, разминая слегка затекшие в ховере ноги. Лену я уже даже почувствовал, а не увидел. Она подошла и встала рядом, чуть сзади, смотря в даль.
- Красиво, я такого не видела, хотя на скале тоже были замечательные закаты. Особенно тот в последний день, когда ты меня отшил. – это сказала она голосом настоящей, моей Лены, а не подавленной Ковальским женщины.
- Да красиво. Мне даже кажется, что это мой последний рассвет. Знаешь такое, немного тревожное чувство. Вспоминается вся жизнь, что со мной была здесь. Недолгая, жестокая, а местами прекрасная. И лучшие моменты этой жизни принадлежат тебе. – ответил я и повернулся.
- Знаю… - запнулась она, - Со мной такое было. Скажи Артём. Зачем! Нам ведь хорошо вместе. Давай всё сделаем по другому. Давай, не поедем туда, я боюсь! – глаза остекленели, и стали еще больше. Такое поведение мне знакомо. Кажется, что она вот-вот заплачет, но я уже не верил её слезам.
- Ради жизни. Я хочу быть живым, даже когда всё вокруг мёртвое. А ты зачем? – жестко прочеканил я.
- А куда деваться! - горько усмехнулась она, - Мне тоже очень тревожно… – подождав немного, робко с надеждой задала вопрос, - Может всё же не надо?
- Нет! Я иду туда! Мне это нужно, вас с собой я не звал, дело добровольное. Мы можем оставить вам ховер. – посмотрев ей в глаза еще раз продолжил, - Я спросил, не о том, что за стеклянными полями, а про Ковальского. Зачем ты с ним? Я вижу, как он к тебе относится, ты для него просто вещь. Так зачем? Любишь его, жить без него не можешь, или он надежная партия.
Она посмотрела на меня, её слезливый взгляд, стал твёрдым и она спокойно, уже ответила:
- Я привыкла! Он относится ко мне не так плохо как другие. Я привыкла… - затем она развернулась и пошла к ховеру.
Я ещё долго стоял и смотрел в горизонт, вспоминая свою короткую, полную опасностей жизнь на Вивусе. Затем меня позвали и я сел в ховер. Предстоял ещё один рывок. Дальше только неизвестность.
Ковальский вёл ховер сам. Перевал местами был довольно узок, и мы протискивались довольно близко от обрыва. Отличное место для засады. Владислав оказался прав. Уже почти в самом конце спуска мы увидели сгоревшую улитку, которую, видимо, оставили прикрывать отход. Её тушка прижалась к стене и нам стоило немалого труда её обойти. Еще ниже, на широкой площадке мы увидели плоды её трудов. Здесь были разбросаны части какой-то машины.
- Наверно разведчик, бородавочников. Они взрываются на раз. Надо признаться,
Мне говорить не хотелось. Я думал о Лене. Меня к ней тянуло. Хоть, тот другой циничный я, внушал мне что-то про гормоны, я хотел быть рядом с ней. Несколько раз, украдкой посмотрев на Ковальского, мне даже захотелось ударить его. Она с ним, а не со мной. Эти мысли полосовали душу по живому. Мне просто хотелось быть с ней рядом и послать свою цель, эти непонятные координаты к чёрту. Теперь я понимал, как глупо всё это выглядит. Татуировка, цифры - полный идиотизм, занёсший меня неизвестно куда.
- Прочь предательские мысли, - сказал я сам себе, - В отличии от Стоуна, от Ковальского у меня есть цель. Не просто выжить, а найти что-то важное. Судьба вела меня сквозь боль, горе, страдания. Она охраняла меня, и лелеяла. Я обязан дойти до конца, ради всех кого потерял, ради всех кто есть, и ради тех, кого не будет в моей жизни.
Так наедине с самим собой я ехал до полудня. Наконец появилась свалка. Воображение рисовало какую-то территорию, огороженную забором, с горами из танков, бронетранспортёров, боевых роботов и прочих смертоносных механизмом. Но свалка просто началась. Мы ехали, ехали и вдруг заметили, что вокруг полно металлического мусора. Перевернутый корпус, чего-то пузатого и гусеничного, со снесенными по одному борту странными опорными катками, похожими на бусинки. Чуть дальше квадратные останки какого-то шагохода. Это было понятно по одной единственной неестественно вывернутой ноге. Обломки маленькой, шипастой машинки, похожей на ежика, проломленный металлический шар, из которого вывалился целый ворох проводов, трубок и еще чего-то. Мощное орудие с разорванным стволом, на низкой платформе. Просто искореженные остатки. Я вертел головой вокруг, выхватывая разрушенные машины, свидетели смерти своих хозяев.
Ховер свернул и стал лавировать среди металлического лома, бывшего некогда грозными боевыми машинами. Ковальский знал куда едет. Через пол часа мы остановились, возле здоровенной развороченной внутренним взрывом гусеничной машины, придавившей ещё какие-то обломки, о принадлежности которых можно было лишь догадываться.
- Тяжёлый танк бородавочников. Выглядит внушительно, а подбить не сложно. Тупая мощь, как и всё у бородавочников. У нас был один парень, который на арене подбил три таких. – кивнул на громаду Ковальский, - Под ним тайник в бункере бэтера фаллу. Пошли, здесь нет смысла задерживаться.
Словоохотливость Ковальского в последнее время меня настораживала. Обычно из него слова не выбьешь, а тут рубаха-парень. Мы вышли и направились к танку, прикрывая друг-друга. Стоун с Африкой остались в броневике. Ковальский с капитаном недолго возились под танком, после чего, начали вынимать содержимое тайника.
Две солидные трубы гранатомётов, парочка винтовок футуристического вида, но явно земного происхождения. Несколько автоматов похожих на мой, но с оптикой, патроны, гранаты, медикаменты в контейнере, коробки рациона. И главное блюдо - крупнокалиберный пулемёт. Было очень не логично, оставлять такое богатство столь далеко от колонии. Оно принесло бы намного больше пользы в деле. Возможно это была личная заначка Ковальского, подобная той, что имелась у Моргана. Нельзя сказать, что нам всего этого не хватало, но и лишним оно не будет точно.