Вий

Криптонов Василий Анатольевич

— Ш-ш-ш! — зашипела Варенька и снова ударила по кругу.

Ну бей-бей, мне не жалко. Этот круг сотня охотников питает, его и за час армия колдунов не пробьёт, я думаю.

Блин, чем же мне тебя пронять-то, а?..

— Варвара Михайловна! — повысил я голос. — У вас такая красивая женственная грудь!

Варенька, уже занёсшая руку для очередного удара, замерла. Рука дрогнула. По лицу пробежала судорога. В следующую секунду клыки исчезли, а из молочного тумана глаз как будто бы выплыли радужки и зрачки.

— Ах, Владимир Всеволодович! — всхлипнула девушка. —

Будь я мужчиной, со мной бы такого не случилось! Я бы смогла себя защитить. А теперь — пропала моя жизнь, совсем пропала. Убейте меня, ибо каждый миг такого существования для меня — агония!

— Слышь! — возмутился я. — А ну, отставить! Хочешь мужчиной быть — веди себя, как мужчина. Борись! Не смей сдаваться. Надери задницу тому, кто — или что — это с тобой делает!

— Не могу…

— Нет такого слова в мужском лексиконе. Не «не могу», а «не обладаю пока достаточными ресурсами, уже работаю над исправлением ситуации».

Варенька взвыла, запрокинув голову, а когда опустила её — снова превратилась в прежнюю страхоё… страхолюдину.

С шипением она совершила великолепный прыжок и приземлилась в гроб. Гроб, не долго думая, взлетел.

— Мать-перемать, — покачал я головой. — Да вы чего, серьёзно?

Гроб пошёл на таран. Хорошенько разогнавшись, врезался в Защитный круг и разлетелся на куски. Ведьмическая Варенька с визгом влипла всей Варенькой в круг и шмякнулась на пол с высоты метров двух.

— А на что расчёт-то был? — осведомился я. — Ох, беда… Народ! Отыщите уже кукловода скорее, а то она сейчас вовсе убьётся.

Варенька уже поднималась, приходя в себя. А мои ребята продолжали шерстить окрестности, расходясь всё более широким кругом.

Но всё-таки Варенька — или, вернее, управляющий ею кукловод — сделала определённые выводы и изменила стратегию. Встав посреди освещённого свечами пространства храма, она затряслась, как на танцплощадке, и заорала:

— Упыри! Вурдалаки!

— Волкодлаки, — подсказал я.

— Нет, волкодлаков тут нет! — отрезала Варенька.

— Тады «ой».

Церковь, видимо, прокачивал такой же умный человек, что занимался кладбищем, на котором мы с Варенькой имели некоторое знакомство. Доски пола то тут, то там начали трескаться, и наружу полезли гнусные клыкастые рожи упомянутых тварей. Одна рожа уместно вылезла даже внутри Защитного круга и уставилась на меня добрыми глазами.

— Здорово, шахтёр, — кивнул я. — Опять бастуете?

— Р-р-р, — сказал вурдалак.

— Бывает, чё.

Посчитав разговор законченным, я жахнул от души Костомолкой. Вурдалака быстро превратило в мешок с костями, одновременно расширив и усугубив дыру в полу. Я получил молнией, но даже не стал думать о том, сколько отхватил родий. Уже было ясно, что получу в эту ночь гораздо больше, при самых благоприятных раскладах.

Церковь заполонили твари, которые, рыча, рвались к Кругу и ощупывали его руками и лапами.

— Н-дя, — вздохнул я, оглядываясь. — Ремонту тут будет, конечно, мама дорогая…

— Вий! — завопила Варенька, заставив меня вздрогнуть от сладостного предвкушения. — Приведите вия!

— Поддерживаю! — крикнул

я. — Ведите! Даже бить пока вас не буду, хотя собирался.

Я и вправду думал потихоньку перефигачить нечисть Ударами и прочими боевыми Знаками, не выходя из Круга, но коли уж пацаны рванули за вием, можно и подождать.

А они рванули за вием. В какую-то дверь сбоку от иконостаса. Куда она ведёт, я не знал, поскольку не разбирался в архитектуре церквей совершенно. Впрочем, я сильно сомневался, что на плане церкви какое-то помещение было помечено как «Место хранения виев на всякий пожарный случай».

Из раскрытой двери, куда я заглянуть не мог физически со своего места, изливалось какое-то потустороннее сияние, заставляющее предположить портал или что-то подобное. Вдруг сияние померкло и послышались шаги. Грузные и страшные, размеренные.

— Так-с, ладно, что тут у нас, — пробормотал я, наклонившись.

Щит стоял у клироса, я поднял его. Надевать как полагается не стал — тогда в него было бы неудобно смотреть. Я поставил щит на аналой, рядом с книгой, так, чтобы он отражал происходящее перед дверью непотребство, и, демонстративно повернувшись к непотребству практически спиной, принялся смотреть в зеркальную поверхность.

Как мы ни старались отполировать щит тряпочкой, отражал он не без изъяна. Привычные и понятные упыри с вурдалаками виделись раздутыми, деформированными, будто сгенерированные недообученной нейросеткой, с трудом отдупляющей, чего от неё хотят.

Эти твари расступались, создавая коридор от раскрытой двери до меня, и по этому коридору двигалось…

— Дорого бы я дал, чтобы посмотреть на тебя без щита, — пробормотал я.

Оно напоминало человека. Невысокого, но невероятно грузного. Щит, конечно, добавлял искажений, однако вий, похоже, был и без того деформированным дальше некуда.

Самой жуткой частью были, разумеется, веки. Морщинистые тяжёлые веки, опускающиеся до самой земли.

От этого зрелища разом обалдели все охотники. Они в первый и, скорее всего, единственный раз в жизни видели вия. Пусть моими глазами, пусть в искажённом отражении, но — видели.

Все замерли, кто где был, раскрыв глаза и рты. Для тех обычных людей, кто в этот час за каким-то хреном выперся из дома, охотники, наверное, выглядели бы как сектанты, исполняющие что-то странное.

Один Неофит не замер. Он как раз приблизился к дому напротив Гостиного двора и обнаружил приоткрытую дверь. Вий в практическом уме парнишке вызвал лишь одну вялую реакцию, презрительную мысль: «Жирный дед!»

После чего Неофит толкнул дверь и вошёл в тёмное помещение. Наученный горьким опытом, первым делом накинул Доспехи, а уже потом приступил к осмотру. Свет лился со второго этажа, и Неофит пошёл, неслышно ступая по ступенькам лестницы. Под его небольшим весом не скрипнула ни одна доска.

— Поднимите мне веки! — От голоса вия задрожало всё. Задребезжали подсвечники; по церкви пролетел порыв ветра, и свечи погасли вовсе. Темно стало, как в заднице.

— Ну, здрасьте, — проворчал я. — Не, мы так не договаривались!