Византийский айфон

Шерстенников Дмитрий

— Возьмете меня с собой в будущее? Или на корабль?

— Я не волшебник, — в его голосе вдруг прорвалось раздражение.

Я сложил золото и айфон в пакет и убрал в карман. Опять что-то мелькнуло в его взгляде.

— Конечно, если ты вернешь мне мои вещи, — взвесив, сказал Аркадий, — будет справедливо, если я возьму тебя на корабль в Венецию.

— Возьмёте?

— Почему бы нет.

— Клянётесь?

— Я же сказал.

Я потянулся отдать ему злополучный пакет. Вдруг — внизу на лестнице забухали шаги. Турки?!

24

Аркадий

оставался спокоен. И действительно, вместо турок в комнату ввалился седой мужчина лет 45 с одутловатым багровым лицом.

«Поздно!» — тяжело дыша, проговорил он, и грузно повалился на лавку. Немного отдышавшись, он договорил: «Поздно уезжать».

«Ахарон, тафсик ихиканес ипаник!» — зло прикрикнул на мужчину Аркадий и пояснил мне: «Это мой сын, я зову его по-русски: «Сашка»».

Сашка всё еще не мог отдышаться. Он сидел согнувшись и вытирал пот, отупело смотря перед собой. Аркадий резким голосом проговорил ещё что-то на иврите. Сашка начал говорит, всё больше волнуясь:

«Я из Юлиановой гавани. Принц Орхан разбит, турки высадились в гавани, они повсюду, на всех башнях османские флаги. Я видел, как отрубают головы». Сашка стал говорить на иврите, повышая голос. Аркадий перебил его, отец и сын стали остервенело ругаться. Верх взял Аркадий, его голос зазвучал властно.

Сашка перестал возражать. Он вытащил из кармана какую-то маленькую красную тряпочку и протянул её отцу: «Такие флажки турки вешают на домах, которые уже ограблены. Может быть, повесить на наш?»

Аркадий рассмотрел флажок и, обращаясь ко мне, спокойно сказал: «Тебе сейчас нельзя уходить — на улице опасно. Выпейте с Сашкой. К вечеру османы успокоятся, тогда посмотрим». И Аркадий торопливо ушел с флажком, оставив нас с Сашкой наедине.

Сашка, с нервной бодростью алкоголика, быстро достал тяжёлую бутыль с чем-то, по виду, навроде водки. Быстро достал серебряную рюмку, невесело посмотрел на меня и достал еще одну. Глядя на то, как Сашка подчиняется отцу, я почувствовал себя в западне. Но какой русский откажется решить проблемы выпивкой? Да, я и не представлял, что мне теперь делать. Пакет Марка остался у меня. Впрочем, про него, кажется, все забыли.

25

Сашка налил себе. Выпил. Молча налил и выпил еще два раза. В мою сторону Сашка не смотрел — ему было неприятно, что его отчитали при посторонних. Потом налил себе и мне и откинулся на стуле.

— Вообще-то, меня зовут Арон, — дружелюбно сказал он. Мы чокнулись и выпили. Это была анисовая водка.

— Арон, как тебе удалось уйти живым? — спросил я.

— Османы убивают тех, кто сопротивляется. В основном, их интересуют молодые женщины.

— Они их насилуют?

— Им не до того. Они пытаются захватить побольше, чтобы потом продать.

Сашка наполнил рюмки, мы чокнулись и выпили. «Так ты, значит, тоже оттуда?» — Сашка показал пальцем вверх, что, видимо, значило будущее. Он быстро пьянел. Велик был соблазн приоткрыть ему завесу над миром, каким он будет через шесть веков. Я попытался рассказать о будущем, о России: о диктатуре, о разъедающей страну коррупции, о свободе, за которую мы боремся.

Сашка вежливо кивал. Да, мне и самому будущие политические страсти перестали казаться такими уж важными. Налив себе и мне, Сашка заговорил о женщинах. Ему не везло: он был в процессе развода и уже успел завести любовницу — при этом, и бывшая жена, и любовница, судя по всему, обе были стервы, жадные до денег его отца. Я подумал, что Сашка — хороший простодушный человек. Хоть, и алкоголик. Я рассказал про Лолу, про внезапную влюбленность, налетевшую в ожидании ангела с огненным мечом. Потом — про изящные щиколотки Ханны. Мы выпили за щиколотки, выпили ещё и ещё, теряя счёт рюмкам и все сильнее пьянея.

26

Я спросил, знает ли Сашка Марка. Сашка начал издалека:

«Отец давно знал, что город падет сегодня. Он готовился к этому. Ещё полгода назад он нанял слугу-османа, по имени Гокай. У этого Гокая брат был одним из телохранителей Загонос-паши. Отец хотел, чтобы Заганос гарантировал ему защиту во время штурма и после захвата города. (Имя «Zaganos» показалось мне знакомым, я вспомнил, что с этого слова начиналось письмо Марка, в которое были завернуты золото и айфон Аркадия.) Если бы Заганос помог, отец не поехал бы в Венецию, где у него не осталось связей, а продолжал бы так же торговать E?????? ???????? под властью султана, как делал это под властью василефса.

Когда османы два месяца назад осадили город, Гокай стал по ночам пробираться в их лагерь и пытаться передать сообщение через брата. У него ничего не выходило, отец решил, что Гокай его обманывает.

Время было на исходе, и тогда отец послал Марка вместе с ним. Марк должен был любой ценой добиться встречи с Заганосом и, главное, пообещать ему Зульфакар. (Это слово мне тоже показалось знакомым.)

Зульфакар — это очень важная вещь для любого мусульманина. Особенно — для полководца. Тем более — на войне.

Зульфакар — это священный меч самого пророка Мухаммеда. В Сунне написано, что он придает обладателю силу десяти тысяч воинов. Ещё там написано, что он "двойной" — никто точно не знает, что это значит. Так вот, отец когда-то купил у одного испанца необычную саблю — с клинком «жало змеи». Её клинок, единый у рукоятки, ближе к остриям раздваивается. При ударе два лезвия могут разом высечь из жертвы «клин» плоти. На самом деле, это сабля выкована лет 50 назад в Толедо, но отец всем говорит, что это и есть Зульфакар. Некоторые этому верят, и отец решил попробовать, поверит ли Заганос.

Остальное ты знаешь: Марк из османского лагеря перенесся в… (тут Сашка опять показал пальцем вверх) и там умер от ранений.

В этой фразе и жесте было что-то непонятное и важное, но пьяный, я никак не мог сообразить, что именно, и решил наплевать на это.

27

Вошла тётка, достала что-то из сундука и, недобро посмотрев на меня, вышла. Тут я, наконец, понял, что именно важного было в рассказе о Марке, что требовало выяснения: «Как Марк мог перенестись в будущее из турецкого лагеря?» (Мне, ведь, тоже, было важно вернуться в будущее. Зачем-то.)