Вижу цель. Записки командора
Шрифт:
Местные власти встретили нас только на въезде в Кзыл-Орду. Это говорило о том, что после дикой полупустынной местности началась, наконец, туркестанская цивилизация.
Чимкент и Ташкент проблем не создали – нас и встречали, и размещали. В узбекской столице даже дали почётный эскорт мотоциклистов, в сопровождении которого мы и проехали по всему городу до центральной площади, где состоялся митинг.
Самарканд и Бухара также встретили цветами, транспарантами, лозунгами и криками "Ура!". Для Узбекистана наш пробег, в котором по сути ничего необычного не было, стал настоящим откровением.
Где бы мы в пути ни останавливались, к головной машине всегда кидалась толпа людей. Обращаясь почему-то
— В последней машине вам ответят на все вопросы!
Все дружно устремлялись к нашей техничке. Макеев, великолепный рассказчик (слушать его временами одно удовольствие), не заставлял себя долго упрашивать. Он не спеша вылезал наружу, одёргивал коротковатую футболку, закуривал и начинал отвечать на бесчисленные "Что?", "Как?", "Куда?" и "Зачем?".
В Бухаре колонна разделилась. "Скифы" прицепили к "шестёркам", которые пойдут до Красноводска по асфальту через Ашхабад. А "Нивы" двинулись через Газли и Каракалпакию к Куня-Ургенчу. Там начнётся самый ответственный, каракумский этап пробега. Из-за которого, собственно, всё и затеяно.
Мы с Николаем сняли с нашей машины заднее сиденье и погрузили его в один из "Скифов". Всё освободившееся место уставили канистрами под бензин, которых набралось целых восемь! Техничка по сути превратилась в бензовоз. А как же иначе? Впереди – 750 километров пустыни, где ни о каких заправках и речи нет.
Встреча на земле древней Бухары.
Посёлок Газли, что находится посреди пустыни на полпути от Бухары к Хорезму, недавно капитально тряхнуло так, что от него практически ничего не осталось. Горы щебня вместо домов – на уровне человеческого роста посёлок просматривался насквозь! И глубокие трещины в асфальте, которые мы опасливо объезжали. В одну из них минувшей ночью со всего маха ухнул КрАЗ – эта картина до сих пор у меня перед глазами.
На центральной площади – высохший фонтан, скульптуры которого, как ни удивительно, оказались целехонькими. И так было странно видеть эти чистенькие беленькие фигурки посреди всеобщего хаоса и разрушения.
На древней земле Хивы и Хорезма нас встретили также подобающе. Свозили на берег Амударьи в рыболовецкий колхоз, где попотчевали отменной ухой.
После трапезы не грех искупаться. Четверо решили сплавать на видневшийся невдалеке безлюдный островок. Остальные остались на берегу, ублажаемые вечерней среднеазиатской тишиной.
Но что это? По направлению к нам со стороны острова стремглав несутся четыре буруна, напоминающие знаменитые усы торпедного катера. В одно мгновение все четверо путешественников выскочили на берег. Оказалось, что у острова в воде они вдруг увидели огромную водяную змею. И, не сговариваясь, дружно двинули обратно.
Поселок Газли ещё не оправился после недавнего сильного землетрясения. Руины вместо домов, глубокие трещины в асфальте.
Через
Вазовская команда в гостях у рыбаков Хорезма. Слева – Н. Макеев и В. Ипатов, справа – В. Ваничкин.
Легендарный Куня-Ургенч особого впечатления не произвёл. Дыра дырой, где порой кажется, что время остановилось.
Разве что запомнился знаменитый падающий минарет, вошедший в список самых достопримечательных мировых памятников, составленный ЮНЕСКО.
Рассматривать это чудо вблизи совершенно нет желания. Кладка такая древняя и растрескавшаяся, а минарет такой скособоченный, что так и кажется, что он сейчас рухнет, погребая под обломками любопытных. Но так он стоит не одну сотню лет и, похоже, простоит ещё столько же.
Асфальтовое шоссе не оборвалось сразу за городом. Оно кончилось только через добрых полста километров на газокомпрессорной станции. Где мы и заночевали, чтобы завтра с новыми силами двинуться через пустыню.
У знаменитого падающего минарета в Куня-Ургенче.
Пыльный каракумский закат накануне штурма пустыни.
Руины древней крепости на обрыве Устюрта. Когда-то здесь кипела жизнь…
Каракумские "пухляки". Адское пекло, пыль и неимоверная тряска.
Вечером мы, негры, привычно занялись машинами, а штабные принялись расспрашивать местных жителей, как лучше ехать.
До сих пор себя корю, что в это не вмешался, хотя с означенной подготовкой броска через пустыню хлопот у зампотеха был полон рот. Но надо было всё бросить и, откинув всяческие церемонии, принять самое непосредственное участие в организации. Речь, как потом оказалось, шла о нашей жизни!
Кто-то из местных уверенно посоветовал штабным ехать прямо, придерживаясь нависающего справа обрыва плато Устюрт. [58] Так они и решили сделать. Какая невежественная самоуверенность! За неё мы чуть не заплатили самую страшную цену, но об этом позже.
58
Раньше его именовали Усть-Урт, что грамматически более правильно. Потом стали для простоты писать так, как произносится.