Визионер
Шрифт:
Соня в этот момент начала незаметно от матери странно таращить глаза и мотать головой. Митя догадался, что Загорской-старшей не нужно раскрывать всех подробностей.
– Это необычайно важное дело, связанное с убийством. Но вам, Анна Петровна, не стоит волноваться. Софья, точнее её знания по искусству, оказались неоценимы при работе с некоторыми уликами. Могу лишь выразить своё восхищение тем, что вы воспитали крайне инициативную и ответственную дочь.
Анна Петровна на мгновение показалась озадаченной. Как будто слова «дочь» и «ответственность»,
– Благодарю вас, но перехваливать её нет нужды. Я рада, что Софья смогла вам помочь.
– По правде говоря, Анна Петровна, я надеялся и к вам обратиться с просьбой.
– Ко мне?
– Именно. – Митя достал из книги фотографию. – Софья немного рассказала мне про эту картину и её владелицу, вашу подругу. Насколько я понял, она живёт очень уединённо и избегает общения с людьми. А мне бы очень помогла в расследовании беседа с ней. Если картину почти никто не видел много лет, крайне важно узнать, интересовался ли кто-то ею в последнее время. Я был бы премного обязан, если бы вы поспособствовали организации этой встречи.
– Неожиданная просьба. – Анна Петровна призадумалась. – Александра недоверчива к чужим людям, у неё была непростая жизнь. И к полиции у неё определённые предубеждения, так уж вышло. Я, разумеется, могу её попросить, но не гарантирую, что…
– Мама, – Соне внезапно пришла в голову идея, – а если мы поедем вместе? Меня тётя Саша знает, она будет рада увидеться, и ей не будет так неловко. Можно же? Пожалуйста…
– Ох, это так внезапно, Софья. А как же занятия? А Дмитрия Александровича не хочешь спросить? Вдруг ты только помешаешь?
– По-моему, это отличная идея. Безусловно, если вы не против, Анна Петровна. И под мою персональную ответственность, – вставил Митя.
– Ну если вы так считаете… Разумеется, я сначала наведу справки о вас, Дмитрий Александрович. Я должна знать, с кем поедет моя дочь. И, боюсь, лишь факта службы в полиции для этого недостаточно. Надеюсь, вы понимаете.
– Всецело с вами согласен.
– Если всё будет в порядке, я телеграфирую в Абрамцево, вас встретят на станции. Ближайшее воскресенье подойдёт?
– Вполне. Премного вам благодарен.
«Что, так и уйдёт? – Соня была немного раздосадована. – А как же обсудить расследование? Столько вопросов накопилось, а он даже не задержался, чтобы рассказать подробности. Наверное, при маме было неудобно. Ладно, если получится с поездкой в Абрамцево, там и расспрошу».
Глава 11,
в которой поднимается проблема отцов и детей
С выбором мест возник небольшой спор. Анна Петровна настаивала на первом классе, Митя, сопоставив цены, предпочёл бы третий.
Разместились в жёлтом вагоне, на мягких диванах. В холодное время года пригородные, они же дачные поезда, ходят полупустыми. И в этот раз желающих поехать в Северное Подмосковье оказалось мало. Носильщик поставил большую Сонину сумку рядом на сиденье, пожелав счастливого пути. Здание Ярославского вокзала за мутноватым стеклом дёрнулось и медленно поплыло назад.
Ехать предстояло недолго – около двух часов. День в Абрамцеве, и к ночи можно вернуться домой. «И зачем девушки всегда берут столько вещей, даже в короткую поездку?» – удивился про себя Митя.
– Гостинцев собрали для тёти Саши, – объяснила Соня, словно прочитав его мысли. – А ещё Варя успела положить кое-что для нас. – И девушка достала из сумки аппетитно пахнущий свёрток. – Мм… Ещё горячие! Есть с картошкой и с яблоками. Будете?
– Спасибо, не откажусь.
Пирожок был восхитителен – идеальное соотношение теста и начинки.
– Про расследование расскажете?
– После такого «подкупа» придётся, – рассмеялся Дмитрий. – С вашими подсказками нам удалось наконец объединить три дела в одно, это очень упростило работу. Но с поисками преступника пока далеко не продвинулись. Зато мы теперь понимаем, что наш убийца – человек не бедный и с художественным вкусом.
– Эстет, значит?
– В полиции ему дали кодовое имя «Визионер». Но это между нами, хорошо?
Дмитрий поделился ещё несколькими подробностями расследования. Некоторое время ехали молча. Мимо прополз очередной полустанок с памятной стелой в честь какого-то сражения.
– А вы были на войне? – внезапно спросила Соня.
– Был, – нахмурился Самарин. – Но я бы предпочёл не говорить об этом.
– Вас там ранили? – сочувственно поинтересовалась девушка. – Ваш шрам… Он оттуда, да?
– Шрам? – Митя коснулся левой брови. – Нет, что вы. Я ещё в детстве его приобрёл. Смешная история.
Это сейчас, по прошествии лет, история представлялась весёлой. В момент, когда шило в руке алтарника Стёпки чуть не проткнуло левый глаз, двенадцатилетнему Мите было совсем не смешно.
«А-а-а! Диавол! Диавольский глаз твой выколю! Бес в тебе сидит! Убью беса!» – орал Стёпка, размахивая шилом. По правде говоря, из них двоих бесноватым Митя считал самого алтарника, своего одноклассника. Дёрганый он какой-то, припадочный, вечно дразнит и подначивает.
«Не держи на него зла, Митрий, – приговаривал отец, перевязывая рассечённую бровь. – Прости ему грех. Не со злобы он, а лишь от глупости. “Зри не оком, но сердцем и разумом”. Так святой Тирус говорил. А твой глаз зелёный оттого, что матушка тебе по смерти частичку себя отдала, храни Диос её душу».