Визит доктора
Шрифт:
— Тише, тише! Пожалуйста тише съ инструментами! — крикнулъ фельдшеръ.
— А что, нешто заряжено? — спросилъ Назаръ Иванычъ.
— Не заряжено, но хрупки очень. Инструменты это… — пояснилъ фельдшеръ и въ удостовреніе сказаннаго, а также и для пущей важности, открылъ ящикъ и началъ вынимать изъ него и раскладывать по столу пилы, ложи, зонды и прочіе инструменты. Члены семейства поднялись съ мстъ и издали робко начали разсматривать ихъ.
Вскор въ комнату вошла Аграфена Степановна, кутаясь въ ковровый платокъ.
— Здравствуйте, господинъ докторъ!
— Ну-съ, ктоже изъ вашего семейства боленъ? — обратился фельдшеръ къ хозяину.
— Да пока вс, слава Богу, здоровы, а ни васъ хотли попросить, не дадите-ли какого снадобья противъ холеры, потому валитъ ужь очень повсемстно. Тоже говорятъ, что вотъ и въ пищу подсыпаютъ, такъ нельзя-ли и противъ подсыпки? Вс подъ Богомъ ходимъ… Въ случа, ежели что… чего Боже избави, такъ чтобы подъ руками было…
Фельдшеръ сдлалъ серьезное лицо, нахмурилъ брови и оттянулъ нижнюю губу. Въ такомъ вид онъ соображалъ сколько секундъ и, наконецъ, спросилъ. — Водку какой посудой покупаете?
— Четвертями, всегда четвертями, — отвчалъ хозяинъ.
— Ну, такъ теперь купите ведро, настойте его стручковымъ перцомъ и мятой и пейте, вс безъ изъятія, по рюмк.
— А младенцевъ тоже поить? — задала вопросъ Аграфена Степановна.
— Младенцамъ отпущайте по столовой ложк. Это ежедневное употребленіе, а на случай, ежели у кого заболитъ брюхо, — я дамъ капли. Десяти рублей не пожалете, такъ можно дать получше?
— Не пожалемъ, не пожалемъ, — заговорилъ хозяинъ.
— Ну, такъ завтра принесу вамъ цлую бутылку, а теперь мн нужно будетъ всхъ васъ изслдовать и общупать, чтобы узнать ваше тлосложеніе.
Женщины невольно попятились отъ него.
— Нельзя-ли ужь такъ какъ-нибудь, безъ щупки? — послышалось нсколько голосовъ.
— Нельзя, нельзя! Иначе какъ-же я узнаю поскольку капель вамъ принимать слдуетъ? Почтеннйшій Назаръ Иванычъ, потрудитесь снятъ сюртукъ и жилетъ и лечь на диванъ на спину.
Отецъ семейства жалобно посмотрлъ на домашнихъ и исполнилъ требуемое.
— Насчетъ ножей-то, батюшка, съ нимъ поосторожне, Не пырните какъ невзначай — упрашивала фельдшера чуть не со слезами Анна Степановна.
— Будьте покойны, мы къ этому привычны, да къ тому-же ножей и не потребуется, — отвчалъ фельдшеръ. — Прежде всего позвольте ведро воды, умывальную чашку и полотенце, обратился онъ къ присутствующимъ.
Ведро, чашка и полотенце были принесены. Фельдшеръ засучилъ рукава сюртука, вымылъ руки и, отервъ ихъ полотенцемъ, началъ мять брюхо Назара Иваныча, поминутно спрашивая: «больно? не больно?» и т. д. Назаръ Иванычъ кряхтлъ и изрдка давалъ отвты въ род: «какъ будто что-то щемитъ», или: «словно вотъ что подтягиваетъ». Окончивъ ощупываніе, фельдшеръ вынулъ изъ ящика перкуторный молотокъ и принялся имъ стучать по груди паціента, по животу и даже по лбу. Истязяніе длилось минутъ десять. Присутствующіе хранили гробовое молчаніе и ожидали себ той-же участи. На сцену эту, въ полуотворенныя
— Готово, — произнесъ, наконецъ, фельдшеръ и опять принялся мыть руки.
За отцомъ семейства на диванъ ложились старшіе сыновья и, наконецъ, младшіе ребятишки. Во время изслдованія, ребятишки ревли, и ихъ начали держать.
— Главное дло, соблюдайте, чтобъ у нихъ носы были мокрые… — сдлалъ онъ наставленіе.
— А ежели высыхать будутъ?
— Тогда примачивать теплой водой.
Женщины окончательно воспротивились ощупыванію, и фельдшеръ удовольствовался осмотромъ ихъ языковъ и носовъ, а также для чего-то смрилъ ниткой ихъ шеи. Наконецъ изслдованіе кончилось, и паціенты начали ждать приговора. Фельдшеръ послдній разъ умылъ руки и, немного подумавъ, произнесъ:
— Все ваше семейство тлосложенія здороваго, а потому ежели у кого заболитъ брюхо или покажется тошнота, то принимайте эти капли черезъ каждые два часа въ рюмк воды и по стольку капель, кому сколько лтъ. Теперь насчетъ питья. Что вы обыкновенно пьете?
— Воду и квасъ.
— Такъ опустите въ боченокъ или кадку лошадиную подкову.
— А насчетъ ды?
— Все можно сть, кром тухлятины. Я на счетъ ды не строгъ.
— А насчетъ бани?
— Чмъ чаще ходить будете, тмъ лучше.
— Говорятъ, дугой лошадиной натираться хорошо?
— Пустяки!..
Фельдшеръ началъ убирать инструменты въ ящикъ.
— А много этими инструментами я испотрашилъ народу! — сказалъ онъ. — А сколько рукъ и ногъ отпилилъ, такъ и счету нтъ! — сказалъ онъ.
— И вамъ не страшно было? — спросила хозяйская дочь.
— Мы ужь привыкли. Нашему брату это все ровно, что стаканъ воды выпить. Вотъ въ прошломъ году намъ съ главнымъ докторомъ досталась операція, такъ та была страшная. Змю у одного мастерового изъ живота вынимали. Вскрыли животъ, а она на насъ такъ и зашипла. Ну, мы ее сейчасъ обухомъ…
— Ай, страсти какія. Какъ-же она туда залзла? — послышалось со всхъ сторонъ.
— Надо полагать, что мастеровой этотъ яйцо зминое проглотилъ.
Хозяинъ пригласилъ фельдшера къ закуск. Подали заливную рыбу и жаренаго поросенка. Вдругъ фельдшеръ ударилъ себя по лбу.
— Куда вы воду дли, что я руки мылъ? — спросилъ онъ.
— Вылили въ помойну яму.
— То-то. Что-бы не попала лошадямъ, а то сейчасъ сдохнутъ. А полотенце, которымъ я руки вытиралъ, возьмите и сожгите.
— Водочки? — предложилъ хозяинъ.
Фельдшеръ не отказался. Выпивъ рюмокъ шесть, онъ окончательно заврался и сталъ разсказывать, что такое холера.
— Холера — это невидимыя мухи. Они летаютъ въ воздух и залетаютъ въ человка черезъ вс его поры. Залзши туда, они начинаютъ мучить и производятъ рвоту. Мухи эти зеленаго цвта съ красными головками и на вкусъ отзываются мдью.
— А говорятъ, подсыпаютъ въ пищу? — возразилъ хозяинъ.
— Пустяки. Подсыпка эта была въ первую и во вторую холеру, а теперь не въ мод. Теперь муха. И такъ эта муха живуща, что ежели ее въ кипятк варить, то и то жива останется.