Визит из невыразимого

Pinhead

«…склонись перед Ним и молись, когда Он будет проходить мимо, но не произноси Его Имени вслух…»

«Очередная галиматья!» — захотелось воскликнуть в сердцах. Он проснулся ровно в той же позе, что и заснул. Организм, привычный к ранним подъемам, разбудил его в седьмом часу утра. Гарри потянулся, перевернулся на другой бок, и решил подремать еще хотя бы час. В результате, он снова проснулся в девять, когда солнце буквально лупило ему в глаза из окошка.

«Ох, ты!» — он раздосадовано вскочил, думая, что Гермиона теперь обязательно издевательски пройдется по Аврорату, где работают сплошные лентяи

и засони. И обнаружил, что его подруга сама еще и не думала вставать. Ее туфли валялись посреди комнаты, а значит, спуститься вниз она не могла. Из спальни и ванной не доносилось ни звука. Она до сих пор спала. Ему стало как-то немножечко тревожно. Немедленно в голове всплыл сегодняшний сон, от чего по спине пробежал мурашки.

«Вдруг с ней что-то случилось?!»

— Гермиона, — он легонько постучал в дверь, — Гермиона!

Скорее всего, она спала как убитая после вчерашних событий, но ему нужно было удостовериться точно. Он приоткрыл дверь, просунув внутрь голову.

— Гермиона, — прошептал он, глядя в сторону темной копны ее волос, разметавшихся по подушке.

Похоже, придется ее как следует потормошить. Он вошел в комнату и, прикрыв дверь, сделал несколько шагов к постели. И тут же замер на месте, захваченный открывшимся зрелищем.

Она лежала на боку, но, зарывшись лицом в подушку, обхватив ее руками, отчего ее спина была слегка выгнута вперед. Легкая простыня, которой она накрылась, съехала в сторону и обнажала сжатые, согнутые в коленях ноги и попку, выглядящую сейчас особенно рельефно из-за выгнутой спины.

«Она что, спит голой?!» — пронеслось в голове, и он облизал разом пересохшие губы.

Возможно, оттого что не прихватила сменное белье, возможно, оттого что июньские ночи выдались слишком жаркими в этом году. Эти банальные рассуждения немедленно зажгли пожар внутри него самого.

Он должен был немедленно уйти, покинуть ее комнату, он не имел никакого права так смотреть на нее, но буквально не мог оторвать глаз. Попка Гермионы — она действительно была ее настоящим сокровищем. На фоне ее тонкой, маленькой фигурки эти чудесной формы округлые полушария не раз привлекали к себе невольное внимание и его самого и других представителей мужского пола, начиная, наверное, еще с четвертого курса. Особенно, когда она в свободное от занятий время надевала привычные маггловские джинсы. Даже Малфой, кажется, отпустил на этот счет пару сальных шуточек.

«Интересно, она сама знает, насколько восхитительно это выглядит?»

Гарри припомнил фигуру своей жены. Ноги Джинни были длинные и худые, и попка им подстать — плоская и вытянутая. Никакого сравнения с этими идеальными полушариями.

«Вообрази себе, какие они на ощупь, учитывая, насколько бархатная у нее кожа», — сказал в голове голос, в котором чудилась соблазнительная усмешка.

Он сделал два шага, преодолев последнее расстояние до ее постели.

«Что ты творишь?!» — он мысленно завопил, видя, как сама собой приподнимается его рука.

«Если она проснется…»

В груди бродил противный холодок. Да, если она проснется? Она полгода не будет с ним разговаривать после такого. Если вообще когда-нибудь будет. Он же вел себя сейчас как свинья. И по отношению к ней, и по отношению к Джинни, между прочим! Подглядывал, как озабоченный

подросток. Но это было просто сильнее его. Просто сильнее и всё! Как будто этот насмешливый соблазнитель в голове сейчас проник в его мышцы, в его кости, и командовал как хотел его — Гарри — телом.

Ладонь прикоснулась к ее коже, и он почувствовал, как дрожат его пальцы. Это и вправду того стоило! Ее кожа сейчас была сухой и горячей. И такой нежно-бархатной, что у него сбилось дыхание, и сердце заныло от невероятного, блаженного ощущения, которое передавали подушечки его пальцев. Он осторожно погладил ее, сделал ладонью мягкое круговое движение, как бы охватывая ее ягодицу. Если бы ему было позволено, он, наверное, готов был бы часами сидеть и вот так бережно прикасаться к ее телу. Да что же такое с ним творится?! Ведь он думал, что с приездом Джинни все эти бредовые эротические фантазии в отношении его подруги сойдут на нет. И вместо этого — вот такое испытание!

Она вдруг задвигалась, и он едва успел отдернуть руку, готовый уже к виноватым извинениям. Но она просто глубже зарылась в подушку, издав протяжный вздох, и чуть-чуть перевернулась. При этом ее ноги слегка раздвинулись, и Гарри разом увидел то, на что уж точно не имел абсолютно никакого права.

У него перехватило дыхание, и он отпрянул, залившись румянцем. Это перешло уже всякие границы! Он осторожно взял краешек простыни и укрыл ее наготу. Стыд за собственное недостойное поведение захватил его. Как он может вести себя так гадко по отношению к ней?! Это же Гермиона — самый близкий друг! Но, боже мой, он никогда теперь не сможет стереть у себя из памяти это зрелище! Эти два волшебных сложенных лепестка в глубокой тени между ягодицами! Какое невероятное чудо! Она вся и везде была как одно большое чудо.

— Ты самый счастливый человек на свете, Рон! — вырвалось у него от избытка чувств.

Он еще раз взглянул на маленькую фигурку под простыней и едва не заплакал от нахлынувшей на него нежности.

«Надеюсь, ты как следует бережешь это сокровище!» — подумал он и развернулся, чтобы, наконец, уйти.

— Нет! — вдруг сказала она отчетливо, и он едва не подпрыгнул на месте от неожиданности.

Он взглянул на нее, похолодев, думая, что сейчас получит прямо в рожу заряд самых ужасных упреков, какие только слышал в своей жизни. Но она лежала в той же самой позе, и с некоторым облегчением он понял, что она разговаривает во сне.

Она перевернулась, и простыня закрутилась вокруг нее, сделав слегка похожей на мумию с великолепной копной волос.

— Нет, — повторила она, и вдруг ее лицо исказилось, — пожалуйста!

Ей снится кошмар. Положительно, ей снится кошмар.

— Нет, пожалуйста, не надо! — она заметалась, но простыня сдерживала ее движения. — Пожалуйста! Умоляю, не надо, Рон! Хватит! Я больше не выдержу!

«Рон?!»

Ну да, а что тут такого? Он вспомнил собственные кошмары. Он и сам орал ее имя. Какие только отвратительные картины не выдавал его собственный мозг по ночам. После того, что они пережили… Ничего удивительного, что она видит во сне всякие ужасы. Акромантула с лицом Рона, к примеру. Мало ли какая дрянь могла ей привидеться после всего. Плюс еще это проклятое расследование уж точно не добавило спокойствия в ее сны.